Не сказав ни слова, Нил поднялся. Тамми взяла одеяло и пошла к задней двери.
— Подожди…
Она оглянулась. Его силуэт четко вырисовывался на фоне звездного неба.
— Ты знаешь выход. Закрой за собой калитку, — сказала Тамми.
Закрыв дверь, она прислонилась к ней. Уткнулась лицом в одеяло и дала волю слезам, которые давно грозились закапать.
Нелепо, но закончить этот двухнедельный романчик оказалось намного тяжелее, чем пережить все ее разводы.
Пошло все к черту! Вчера ночью он вел себя, как супер-идиот. Он был так расстроен, когда Тамми отказалась обсуждать продолжение их отношений. Как случилось, что она стала так много значить для него за такой короткий период времени?
Боже, мысль о другом мужчине, обнимающем ее под ночным небом, занимающемся с ней любовью перед камином, была невыносима для Нила. Эта мысль резала, словно острый нож.
Он налил себе чашечку черного крепкого кофе.
Может быть, кофеин поможет? Он всю ночь пролежал в постели, прокручивая в голове весь прошедший вечер.
— Я просто одержимый? Собственник? Раньше я никогда не был ревнивым. Что происходит? спрашивал он собак.
Мемфис и Джиджи отрывались от мисок с едой и с интересом смотрели на него, но не могли дать ему полезного совета.
— Не беспокойтесь, ребята. Со мной все будет в порядке. Она оказала мне большую услугу. Расстаться с Мией было не так трудно, а мы ведь прожили восемь лет. С Тамми у меня был двухнедельный флирт. Мы будем соседями и друзьями, и все будет просто великолепно.
Нил поднял чашку и отпил обжигающий глоток ужасного варева. Он сварил самый плохой кофе в мире..
— Хорошо. Теперь надо тащиться с извинениями, чтобы очистить совесть. — Он открыл заднюю дверь, выпуская их на утреннюю прогулку. — Я запущу вас обратно перед тем, как уйду на работу.
Пожелайте мне удачи.
Собаки без оглядки понеслись по веранде на открытую площадку.
Он пересек двор. Позвонил в дверь и, не зная, куда девать руки, сунул их в карманы. Может быть, прошла всего минута до того, как Тамми открыла дверь, но ему казалось, что прошла целая вечность.
— Можно войти? Я на минутку. В семь тридцать мне надо быть в офисе.
Она молча отступила, открыла дверь пошире, впуская его. Нил никогда ее такой не видел. Волосы спутаны, на лице никакого макияжа. Ее ресницы, обычно длинные от туши, оказались песочного цвета.
Она казалась моложе и беззащитнее, но все равно была красива.
— Мне нравится, как ты выглядишь. Но я не за тем пришел. Я пришел не для того, чтобы смотреть на тебя. Я пришел извиниться.
