По просьбе Маниклала служанка принесла из соседней лавки чернильницу, ручку и бумагу. Посоветовавшись с продавщицей бетеля, Маниклал написал: «О любимый! Я видела, как ты въезжал в город и очарована твоей красотой. Я погибну, если не встречусь с тобой. Я слышала, что завтра вы уезжаете. Значит, сегодня мы обязательно, обязательно должны встретиться. Иначе я перережу себе горло. Человек, вручивший это письмо, покажет тебе, как найти меня».
Когда письмо было готово, Маниклал написал наверху — «Мухаммед-хану».
— Кто он такой? — спросила продавщица бетеля.
— Один могольский всадник, — ответил Маниклал. В действительности, Маниклал не знал никакого Мухаммед-хана. Однако он был уверен, что среди двух тысяч моголов должен найтись хотя бы один Мухаммед. А всем известно, что каждый могол называет себя ханом. Поэтому смело можно было писать «Мухаммед-хану».
— Могу я привести его сюда? — спросил он, покончив с письмом.
— Нет, сюда нельзя, — ответила хозяйка. — Придется снять комнату.
Вдвоем они отправились на базар и подыскали комнату. Хозяйка принялась готовить ее к приему могольского воина, а Маниклал с письмом пошел в лагерь моголов. Там царили шум и суматоха. Никакого порядка не было и в помине. Посреди лагеря образовался целый базар, со всех сторон слышались смех и шутки.
— Господин, вы не знаете, где я могу найти Мухаммед-хана? — спрашивал Маниклал у встречных могольских воинов, — у меня письмо для него.
Но никто не знал Мухаммед-хана. Одни отвечали руганью, другие отрицательно качали головой, третьи советовали поискать в другом месте. Наконец один могол сказал:
— Мухаммед-хана я не знаю. Но меня самого зовут Hyp Мухаммед-хан. Дай взглянуть, может быть, письмо мне.
Маниклал охотно вручил ему письмо, он знал, что могол обязательно попадется в ловушку. А могол подумал, прочтя письмо: «Не все ли равно, кому оно послано? Почему бы мне не воспользоваться удобным случаем?» Маниклалу он сказал:
— Да, письмо действительно мне. Веди меня. Могол зашел в свою палатку, причесался, надушился, принарядился и вышел.
Эй, слуга, — окликнул он Маниклала, — далеко ли идти?
Очень далеко, господин! — почтительно сложив руки, ответил Маниклал. — Будет лучше, если вы поедете верхом.
— Отлично.
Мухаммед-хан вывел лошадь и готов был вскочить в седло, когда Маниклал снова почтительно сложил руки и сказал:
— Господин! Вы едете в богатый дом, было бы хорошо, если бы вы явились во всем блеске своего вооружения.
