Сложив руки на груди и прислонившись к недавно облицованной кафелем кухонной стойке, Коуди чувствовал себя оторванным от членов этой компании, что столпились вокруг стола и так оживленно говорят между собой. Как всегда, он чужой.
Он вырос вместе с Харли и Рэгги. Его семья, если можно было ее назвать семьей, жила меньше чем в миле от ранчо Кэрров. Не имея никого, кроме отца-алкоголика, Коуди проводил большую часть времени с Кэррами.
Они всегда приветливо его встречали, и Коуди был бесконечно им благодарен, но никогда не позволял себе забывать, что он не член семьи, а совсем посторонний человек и пускают его в дом исключительно из жалости.
Но все равно он принимал близко к сердцу все события в этой семье: горевал, когда умерла мать Харли; радовался, когда отец его привел в дом новую жену и приемную дочь. Вместе с Харли заботился о Рэгги и делал все возможное, чтобы относиться к ним со всем уважением, даже когда его чувства к Рэгги перестали быть чисто братскими. Печальным событием стала для него и смерть матери Рэгги. А когда отец Харли погиб при несчастном случае на ферме менее чем через год после смерти своей второй жены, Коуди нес гроб с его телом.
Но боль этих потерь бледнела по сравнению с той болью, что он испытывал сейчас и что еще предстояла ему. Рэгги снова дома… надолго ли? Он не член семьи и не чувствует себя вправе находиться на этом семейном празднике. Но он и не в силах заставить себя уйти, особенно сейчас, когда будут ясны ответы на многие вопросы — те самые, задать которые ему не хватало ни духу, ни права. И вот он стоит в стороне и невольно наблюдает за тем, что здесь происходит.
— А я думала, ты за мной приедешь и утащишь домой за волосы, — говорила Рэгги, насмешливо глядя на сводного брата.
— Признаться, такая мысль приходила мне в голову. — Харли покачал головой, что-то вспомнив, и его спокойная улыбка стала печальной. — Но я понимал, что должен позволить тебе уйти, раз ты так хочешь. По закону ты была уже достаточно взрослой, чтобы действовать по собственному усмотрению. Да и счастлива ты здесь не была. Верни я тебя силой, вышло бы только хуже. — Он вздохнул и взял ее за руку. — Мне очень жаль, что я ничем не облегчал тебе тогда жизнь. Слишком был занят делами ранчо, просто не видел, как осложнились ваши отношения с Сьюзен. — Он сжал ее руку. — Когда я узнал о твоем бегстве, меня больше всего заботило, чтоб ты была цела и невредима. Ну, проведал, что ты отправилась в банк и сняла все деньги, которые тебе оставила мать. Стало быть, хоть крыша над головой тебе обеспечена, на улице не останешься. — Он оторвал взгляд от их соединенных рук, и глаза его наполнились прежней гордостью и любовью. — Ты всегда была сильной и независимой, Рэгги. Я и не сомневался, что ты сумеешь о себе позаботиться. Но как же, черт возьми, я по тебе скучал!
