— Сударыня, вы отдаёте себе отчёт, что оскорбили меня?
— Если вы немедленно не уберётесь отсюда, я не ограничусь одними оскорблениями, — пригрозила ему Генриетта.
Луи неторопливо спешился и подошёл вплотную к Генриетте.
— Клянусь честью, сударыня, подобного приёма… — начал было Луи, но Генриетта резко его перебила:
— Не клянитесь тем, чего у вас нет. Для вас же будет лучше, если уберётесь.
— Вот наглая девица, — Луи охватывало давно забытое раздражение. — Будь вы мужчина — давно бы лежали мёртвым, а поскольку вы женщина…
— Я сумею должным образом проучить вас, жалкий хвастун!
— Перестанете вы, наконец, оскорблять меня? — разозлился Луи. — Поверьте, сударыня, моё терпение небезгранично.
— Моё тоже! — резко ответила Генриетта, — последний раз говорю тебе, мерзкий граф, — вон отсюда! Пошёл прочь!
Не меньше полусотни глаз следили за этой ссорой. Слуги, забросив все дела, притаились в укромных уголках и следили за развитием событий.
Де Валиньи с открытом ртом наблюдал за разъяренной красавицей. Впервые он видел, что женщина разговаривает с его другом подобным образом.
Огромным усилием воли Луи подавил вырывающуюся злость. Он осознавал, что силы неравны, поэтому выбрал единственное правильное решение. Он отвернулся от Генриетты и пошёл в сторону Журдена, не забыв бросить презрительный взгляд на Генриетту
— Убирайся отсюда, я тебе говорю, мерзкий похотливый козёл! — закричала в бешенстве Генриетта.
Луи подошёл к Журдену и обратился таким спокойным голосом, словно оскорбляли в эту минуту не его, а совершенно другого человека:
— Герцог Орлеанский должен был известить о моём приезде, я хотел бы увидеть свои покои…
— Твои покои в свинарнике, — раздался голос Генриетты, — там тебе отвели отдельное стойло.
Луи снова повернулся лицом к Генриетте.
— Сударыня, вы играете с огнём, — предупредил он с весьма мрачным видом.
— Не пытайся меня запугать, ничтожество, — презрительно бросила ему в лицо Генриетта.
— Сколько можно терпеть эти оскорбления? — Луи обращался с этим вопросом к самому себе.
— Уберешься ты наконец отсюда, — в бешенстве кричала Генриетта, — или мне спустить на тебя псов? Прочь из моего дома, мерзкий блудливый козёл, мерзавец, подлый развратник, ничтожный себялюбивый козёл! Грязная, вонючая свинья!
После последних слов Генриетты наступила на мгновение тишина. Луи был чернее тучи. Медленными шагами он приблизился к Генриетте. Генриетта встретила его презрительным взглядом.
Не раздумывая, Луи хлестнул рукой по щеке Генриетте. Все вокруг ахнули. Генриетта не могла поверить, что её ударили.
