При упоминании мальчика, алкаш снова рыгнул, но Коля почувствовал искорку страха. Того, что старательно топился в водке.
— Аргент, он что-то знает, — наплевав на мерзкий запах, он придвинулся к мужику ближе.
— Помнишь, что произошло тогда? Когда здесь открылось окно, и оттуда вышел мальчик? Светленький такой, лет пяти? — его снова обдало страхом, и он продолжил, чеканя каждое слово. — Что? Ты? С ним? Сделал? — он уставился на поблекшие, безучастные глаза алкаша. Мир вдруг завертелся, раскрывая прошлое…
Валентин Сергеевич любил лето. Не надо топить дом, не надо тепло одеваться каждый раз, когда хочешь выйти на улицу. Летом цветут цветы, любовно посаженные женой, летом зреет урожай. Клубника, ранние яблоки, смородина. Летом всегда много работы, и это радует. А как хорошо вечером! После дня, проведенного в огородных заботах, так хорошо сидеть вместе с Раечкой на скамейке, следить за закатом, а потом пить чай с мятой, заедая самыми вкусными на свете баранками из местного сельпо. Казалось, так будет вечно. Но один такой вечер навсегда изменил жизнь…
Странный треск, хлюпанье и звон прервали традиционное вечернее чаепитие. Сверкало прямо возле электрического столба, стоящего неподалеку от дома. "Замыкание, как есть, замыкание", — подумалось тогда Валентину Сергеевичу. Наказав жене сидеть дома, он бросился к ближайшей телефонной будке. А когда вернулся…
Лучше бы он тогда не возвращался, убежал бы, бросил все и никогда не увидел бы… не знал бы… Раечка, его глупенькая, любимая Раечка, добрая жена и хозяйка, не послушалась совета. Позже ему объяснили, что замыкание вызвало пожар на столбе, а его супруга по неосторожности оказалась рядом. Как же, пожар. Как же, несчастный случай. Не мог какой-то пожар так изувечить. Всю жизнь перед глазами стоит одна сцена: столб накренился, искрят и жужжат оборванные провода, а внизу, на траве, лежит она. Тлеет ситцевый сарафан в голубенький цветочек, обнажая обугленную кожу. Запах, кислый запах паленой проводки, лезет в нос. Тошнотворная вонь сгоревшей плоти мутит сознание. Раечка, его Раечка. Бедная, милая Раечка. Одна нога ее согнута в колене, руки вытянуты вперед, пальцы скрючены, лицо исказила страшная гримаса. Наверное, она куда-то ползла. То ли в адских мучениях пыталась отдалиться от столба, то ли хотела что-то достать. Что-то или кого-то.
Валентин Сергеевич даже сейчас был уверен, что видел ребенка. Как он там оказался — не важно. Странный паренек, светловолосый, в длинном светлом кафтане. В руках он сжимал нечто похожее на нож и растеряно топтался на месте. А потом юркнул в кустарник и затерялся среди ветвей…
