— Боргманны! — с горечью пробормотал Ронни.— Программа, которая будет обнаруживать и уничтожать «их»,— вот что нам нужно!
Полковник недоуменно наклонился к Энсу и прошептал:
— Боргманны? Что еще за боргманны, черт побери?
— Квислинги,— ответил Энс— Самые худшие из всех предателей, потому что они не просто работают на Пришельцев, но оказывают им по-настоящему существенную помощь. И даже подстрекают.
— Компьютерщики, ты имеешь в виду?
Энс кивнул.
— Компьютерные асы. Они показали Пришельцам, как шпионить за нами, и научили их бороться с нашими хакерами. Ронни говорит, это название произошло от фамилии какого-то типа в Европе, который первым сумел проникнуть в систему Пришельцев и предложил им свои услуги. Он показал им, как связать наши личные компьютеры с их большими, чтобы они могли управлять нами более эффективно.
Полковник грустно покачал головой.
Боргманны. Предатели. Они всегда существуют, какую историческую эпоху ни возьми. Неискоренимый порок человеческой природы. Он постарался запомнить это слово.
Сейчас в ходу появляются все новые и новые словечки. Так же как Вьетнам породил слова вроде «хутч»[1], «узкоглазые» и «Виктор и Чарли»[2], которые теперь и не помнил никто, кроме стариков вроде него, так и Вторжение создало целую серию особых словечек. Пришельцы. Боргманны. Квислинги. Хотя последнее, припомнилось ему, возникло во времена Второй мировой войны, но недавно было вытащено на свет и снова пущено в оборот.
Кантелли закончил доклад. Теперь его сменил Ронни, который занимался образовательной программой подполья, чьей целью было исподволь внушать молодому поколению стремление к возрождению человеческой цивилизации. Акция была нацелена на развитие того, что Полковник называл «внутренним сопротивлением»,— возрождение былых патриотических традиций, веры в Провидение Божье, ощущение американских ценностей в прежнем духе, чтобы, когда с Пришельцами в конце концов будет покончено, у молодежи сохранились воспоминания о том, что и как было до появления чужеземцев.
Подумать только! Ронни возглавляет проект, опирающийся на такие концепции, как Провидение Божие и возрождение старых американских традиций. Ну не ирония ли судьбы? Но у Полковника больше не хватало энергии, чтобы справляться с этой работой самому, да и Энс, казалось, не был способен взвалить на себя такое дело, а Ронни вызвался добровольно, демонстрируя энергию и подозрительный энтузиазм. Сейчас он красноречиво рассказывал о том, какие материалы с инструкциями были посланы во вновь организованные группы в Сакраменто, Сан-Франциско и Сан-Диего. И ведь как убежденно говорит, подумал Полковник. Будто и в самом деле верит в то, что все это имеет смысл.
