Проблема состояла в том, что в Смутные Времена оказалось утраченным программное обеспечение, активирующее смертоносный лазерный луч, и спутник без всякой пользы летал по своей орбите, снова и снова наматывая витки вокруг Земли.
Проблема существенно осложнилась, когда колорадские участники Калифорнийской Армии Освобождения обнаружили дублирующую копию активирующей программы и тут же начали строить планы нанесения лазерного удара по денверской штаб-квартире Пришельцев.
Полковник очень хорошо понимал, какие последствия всех ожидают. И страшился их.
Но ничего этого он не сказал бывшему лидеру сенатского большинства Сэму Бэкону. Просто спросил: •
— Что же, выходит, не существует способа, дипломатического или какого-то другого, чтобы удержать их от нанесения удара?
— Похоже на то, генерал.
Лидице, подумал он. Лидице повторится снова.
— Ох, ну какие же идиоты! Самоубийцы, горячие головы, но прежде всего проклятые идиоты!
Медленно путешествуя по миру, праздник Рождества добрался и до Англии.
Когда-то в этот день в Вифлееме родилось дитя, и сейчас, спустя две с лишним тысячи лет, по всему миру в Рождество продолжали появляться на свет дети. Это случайное совпадение могло обернуться плохо как для матерей, так и для новорожденных, которые многим рисковали, вынужденные прибегать к услугам переполненных больниц, где ощущалась острая нехватка персонала. Но все эти больничные неурядицы и сложности не касались матери ребенка, чей отец был неизвестен, а перспективы весьма туманны, имевшего несчастье прийти в этот раздираемый противоречиями мир в нетопленой кладовой на верхнем этаже пакистанского ресторана, возвышенно именуемого «Дворец монгольского хана». Это произошло в Солсбери ранним утром третьего со времени прихода Пришельцев Рождества.
Солсбери — приятный маленький городок, расположенный к юго-западу от Лондона, центр графства Вильтшир. Он знаменит своим отчасти сохранившимся средневековым очарованием, изящным, эффектным кафедральным собором тринадцатого столетия и тем, что на расстоянии восьми миль от него находится прославленный доисторический монумент эпохи мегалита под названием Стонхендж. Именно в Стонхендже, во мраке перед рассветом этого рождественского дня, произошло одно из наиболее знаменательных событий в его долгой истории. И несмотря на ранний (а для кого-то и поздний) час, многие жители Солсбери оказались свидетелями случившегося.
Но не Халим Хан, владелец «Дворца монгольского хана», и не его жена Аисса. Оба они спали в своих постелях, не испытывая ни малейшего интереса к Стонхенджу, этому языческому монументу, и пропустили странное событие, случившееся с ним в эту ночь. И уж конечно ничего не видела дочь Халима, Джасмина Хан, семнадцати лет от роду. Полуобнаженная, замерзшая и испуганная, она лежала на голом полу в кладовой ресторана своего отца, забившись между большими мешками с чечевицей и мукой, корчась от стыда и ужасной боли, раздирающей ее внутренности, словно карающий меч Аллаха.
