— Что ты с ней сделал? — повторил иррани.
— Дар у нее есть. — со вздохом отвлекаясь от собственных ощущений, ответил Риан. — Своеобразный, никогда не встречал подобного. Я не думаю, что кто-либо сумеет научить ее магии. В ней нет знака стихий — ни шума воды, ни жара огня, ни терпения земли, ни ветров небес. Но магия в ней определенно есть. Может это сказывается воздействие вашей… феи, но внутри твоей находки плещется волшебство. И это… — приятно, хотел сказать альв. Завораживающе. Чудесно. Это свет утра, это улыбка друга, это касающееся твоей кожи робкое весеннее солнце. Он посмотрел на склоненную светлую голову. — Странно. — сказал он.
— Тебе больно, Йин? — спросил иррани. Та не ответила.
— Для здоровья не было никакого вреда. Это скорее погружение в себя, она могла увидеть какие-то картины прошлого, а по своему опыту скажу, это не всегда приятно. И по своему опыту скажу… не трогай ее. Скоро успокоится.
Севэриан осуждающе посмотрел на него. — Риан, ты вроде бы уже взрослый опытный альв, но иногда реагируешь на выпады людей, как сопливый младенец. Кто тебя дернул проводить с ней этот ритуал? Не мог просто пропустить ее слова мимо ушей?
Риэйен устало склонил голову, признавая свою вину. Он уже раскаялся, понял, насколько ошибся. Услышать такое еще и от собственного иррани неприятно вдвойне. Жизнь его ничему не учит. Сколько лет, сколько десятилетий, а история повторяется раз за разом, он не умеет думать головой, следовать не недостойным вспышкам раздражения, а разуму, что делает их Перворожденных выше всех остальных рас. Он же наоборот и сам ушел недалеко от вспыльчивых глупых людей, не достоин славы своего клана. Не умеет сдержать даже свои собственные уши.
И раз за разом повторяется это. Он не может сдержать свою гордость, свой гнев, а после этого совершает что-то, из-за чего может навеки потерять собственную честь. А жизнь без чести это прозябание в темноте без единого огонька.
Нет. Он не позволит себе позорно тосковать о прошлом, о всем, что уничтожил. Еще только несколько мгновений, и он забудет навеки. Йин выпрямилась на сидении, грустно посмотрела в окно, и он неожиданно, даже против своей воли почувствовал к ней симпатию. Может быть стоит быть с ней терпимее. Ей тоже довелось испытать что-то, что… и тут она взглянула на него. Ее глаза удивленно расширились.
— Сев, а почему у него так уши висят? Ух ты, такие длинные! Если под подбородком завязать, выйдет шапка-ушанка.
