— Вы, молодёжь, живёте в современных квартирах и не знаете, что в старых домах всегда был чёрный ход или чёрная лестница. Раньше, до революции, господа ходили с парадного входа, а прислуга с чёрного. Вы вот, говорите слово "парадная", а смысл этого слова не понимаете. В старых постройках там, где не было капитального ремонта, до сих пор так и осталось. Только теперь по чёрной лестнице не прислуга ходит, а помойные вёдра носят. Вот ты туда и угодил.
Дальше старушка рассказала Диме про своих родителей, как они в революцию купцами были, как их за это в Сибирь сослали. Рассказала про себя, как во время войны в разведроте служила, как зимой в окопе под огнём вражеским лежала. Про ранения свои и про то, что детей после войны иметь не могла. Про мужа своего, покойничка и про многое, многое другое, про что посторонним людям, наверное, и рассказывать то не зачем.
— А теперь я одна, никому не нужна. Вот давеча, до магазина дошла, домой вернулась, хватилась, а кошелька то и нет. Забыла, наверное. А с лекарствами и того хуже. Врачи такие каракули на рецептах выводят, что не только понять, но и прочитать невозможно. Ходить то по аптекам совсем не могу. Хорошо такие, как вы не перевелись. Теперь вся надёжа на вас.
Старушка взяла лекарство, попыталась прочитать название, не смогла и отложила в сторону.
Дима вытащил из портфеля договор и отдал старушке.
— Тамара Павловна, необходимо выполнить небольшую формальность, подпишите пожалуйста договор.
— Конечно, конечно, касатик, где подписать то?
Дима попросил у неё паспорт, вписал в договор необходимые данные и пальцем указал на место, где должна быть подпись клиента.
Старушка подписала, даже не читая договор.
— Ой, милый, совсем забыла, а деньги то, деньги? Сейчас бы ушёл без денег, у тебя неприятности были бы.
Она долго рылась в каких то коробочках, наконец, нашла и подала деньги.
— Я заболтала тебя? — Виновато спросила она. — Ты уж извини старою, мне поговорить то не с кем. Для меня это как праздник.
Старушка проводила Диму до двери, уже хотела закрыть её за ним, но вдруг испугалась и крикнула:
— Касатик! А как принимать то его? Самое главное спросить и забыла. Это всё склероз проклятый.
— Там написано, Тамара Павловна.
— Да не вижу я ничего, ты сам мне скажи. Я от сердца заказывала, сердце у меня болит, жить спокойно не даёт проклятое. Все деньги на врачей да на лекарства извожу.
— Три раза в день, после еды, — ответил ей Дима.
— А поможет, касатик?
