Однако, сколько бы Василий ни читал, ничего не изменялось. Он уже сто раз пожалел о том, что решил учиться на журналиста. Работал бы, как и все на заводе и никаких тебе глаголов. Но только стоило ему заикнуться об этом, Катя, как коршун налетала на него и долбила своим клювом прямо в темя.
— Как ты быстро сдаёшься! Неужели передо мной герой-партизан? А может быть, ты выдумал про себя всю эту историю и про рудник и про командира?
После таких слов ничего не оставалось делать, как брать себя в руки и вновь заниматься этим скучным и нудным делом.
Только через полгода, просматривая рассказы, которые написал Василий, Андрей Тимофеевич отложил листы бумаги и произнёс:
— Ну вот, теперь уже на что-то похоже.
— Значит, я теперь могу написать о командире?
— Нет, о командире рановато будет. Сначала напишешь статью в нашу газету. Скоро майские праздники, наши стоят под Берлином, вот тебе и карты в руки.
Дважды повторять не пришлось. Василий взялся за работу, и через два дня статья была готова. Уж чего в ней только не было! Фантазия, вырвавшись из плена, разлилась на бумаге, обнажив такой разворот событий, которого, вероятно, не знали и сами главнокомандующие обеих армий.
Но, тем не менее, редколлегия газеты приняла решение напечатать эту статью. Буйную фантазию расценили, как явление позитивное, направленное на укрепление воинского духа советского воина.
Если выход первой публикации в газете дома вызвал бурю положительных эмоций, то в университете всё происходило с точностью наоборот. Студенты, поздравляя своего товарища, улыбались ему, и непременно руку вкладывали в карман, сжимая её там, в виде фиги.
— Выскочка, — шипели ему вслед студенты, которые только что улыбались Василию.
— Это надо же! Ещё и передовицей напечатали, — судачили они между собой.
— Здесь без блата не обошлось. А по блату любую туфту напечатают.
— Да такое и по блату печатать нельзя. Вы читали, что он там напридумывал?
— Слушайте, я читал. Бред полнейший. Он расписал там, что первого мая наши возьмут рейхстаг, что Гитлер застрелится и его сожгут свои же, а ещё, что восьмого мая будет подписан акт о безоговорочной капитуляции.
— А что вы от него хотите, он же на голову контужен.
— Как же такого к газете то подпустили, он же неграмотный. У него в каждом предложении по ошибке.
— Я слышал, что он к немцами в плен попал. Те расстрелять его не успели, а когда наши освободили, то ему героя дали.
— За что?
— Да за то, что не расстреляли. Нужно было кому то дать, вот ему и дали. Теперь он этим и пользуется. Вас то никто никогда в передовице не напечатает, а его, пожалуйста, поди откажи такому!
