Уэлч знал, что я общаюсь со многими людьми в компании, с сотрудниками самого разного уровня. Я работал с вице-президентами и бизнесменами, так как проводил собрания генеральных директоров и членов правления, читал лекции в Кротонвилле. Я проникся подходами и видением этих людей. Был в дружеских отношениях со многими секретарями и сотрудниками службы безопасности. Я даже играл в боулинг за команду рабочих GE.
Джек тоже почти жил в Кротонвилле и читал лекции практически всем обучавшимся на среднем и высшем уровне, искренне пытаясь быть в контакте и в курсе происходящего в компании. Но ему удавалось узнать только общее мнение обо всем. Это его не удовлетворяло, и при случае он обращался с расспросами к таким, как я. Мне же это давало редкую возможность досадить ему.
Однажды мы поднялись на борт его G-4 – летели куда-то в очередной раз, – пристегнули ремни, и, когда взлетели, он повернулся ко мне с дружеской усмешкой и сказал:
– Ну, Билл, кто кого там дурит?
Он имел в виду штаб-квартиру GE в Фэрфилде, а также руководителей на местах.
Мне представилась редкая возможность, и я ухватился за нее. Театрально вскинув голову, я сказал:
– Многие только этим и занимаются, Джек. Вы бы никогда не подумали на некоторых, и я, конечно, не назову вам имен.
– А почему бы и нет? – громко и резко спросил Джек.
– Не думаю, что это порядочно. Это ведь происходит у вас прямо под носом.
– Расскажите! За что я плачу вам? – еще громче и уже с усмешкой сказал он.
Но я стоял на своем. Он засмеялся и обозвал меня какими-то словами.
На самом деле шатание без дела и компрометирующее поведение для представителей руководства компании было не так уж типично – за некоторым исключением. Еще в 80-х годах некое должностное лицо, катаясь с «Ангелами ада»,[20] занюхало слишком большую дозу и оказалось в тюрьме на полном государственном обеспечении. Еще одна неприятность произошла, кажется, уже в Фэрфилде, хотя утверждать, что это случилось на самом деле, не стану. Что-то связанное со штрих-кодом, которого не было на чем-то, на чем он должен был быть.
Уэлч старался вытягивать из подчиненных информацию о том, что думают другие. Он нуждался в подтверждении, что то, во что он страстно верит (а это касалось практически всего), востребовано и вызывает доверие на всех уровнях компании.
Одним из его разумных, обоснованных действий была продажа неэффективных и устаревших производств компании, так как он считал, что это будет для блага работающих на этих предприятиях. Так, было решено продать производство систем кондиционирования воздуха, находившееся в упадочном состоянии, компании Trane, которая стала развивать его как свое основное направление. То же самое произошло с телевизионным заводом, когда его продали французской компании T omson.
