– Конечно, – кивнул Федя. – Положишь Бормана – свободен. Ролик с боем в любом случае в Сеть выложим, скажем – да, правильно ты говорил.
– Да ладно!
– Слово.
– Ну...
– Но только смотри: если Борман тебя сделает, придется забрать слова обратно, – напомнил я.
– Понял, понял.
– Не просто забрать, а повторить все буквально наоборот: сказать, что кавказдюки – чмо, а славяне рулят.
– Да не вопрос! – во взоре Хусейна сверкнула затаенная усмешка. – Если победит – скажу.
– Слово? – уточнил Федя.
– Слово, – уверенно кивнул Хусейн.
– Ну все, быстро разминайтесь – и погнали.
Хусейн крепок, здоров и проворен, к тому же раза в полтора тяжелее Бормана. Он КМС по греко-римской, да и «ударная» у него поставлена, насколько я могу судить по тому, что нахватался за последние три месяца от наших фанатов рукопашки. Нет, как наш «объект» бьется живьем, я до сего момента не видел, но есть несколько роликов, где он дерется на улице (да-да, у нас все как у настоящих – Федя готовил братца для принципиального боя, добыли по противнику буквально все, что можно), если это не постановка, то получается довольно ловко.
В общем, его уверенность в победе вполне обоснованна: Борман, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, не более чем знаменитый сетевой персонаж, а вот фигурой не вышел – богатырем наш парень отнюдь не выглядит.
– Готовы?
– Да!
– Ну все, погнали.
Хусейн вошел в бой без рисовки, грубо и напористо: без подготовки пробил серию, ни разу не попал, с ходу обозлился и, присев в низкой стойке, стремительным тараном бросился на Бормана, намереваясь смести его в партер, либо произвести свой коронный поясной захват и раздавить худосочного негодяя в стальных объятиях.
Зря он так: надо было, наверное, хотя бы минуту погонять, прощупать противника.
Борман играть был не расположен – вопрос, как видите, очень принципиальный, поэтому работал жестко и без затей: молниеносно отскочил, высоко выбрасывая колено навстречу, и, не дослушав ужасного звука намертво сминаемой переносицы, со всей дури добавил локтем в лицо.
Все – финал.
На Хусейна было страшно смотреть. Он лежал на спине, задыхаясь от ярости и боли, лицо обезображено, кровища хлещет – зрелище, скажу я вам, крайне неприглядное: меня в какой-то момент даже на неприязнь к Борману проперло – понятно, что надо наказывать, но не так же!
Во взгляде Хусейна читалось безразмерное недоумение: вот ни фига себе, и как же такое вышло?! Это что у вас за доходяга такой реактивный?!
