.
XIX СЪЕЗД КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СТРАНЫ
Заканчивался 1951 г. или, кажется, начинался 1952 г., не помню, в каком точно месяце, Сталин собрал нас у себя и высказал мысль, что пора созывать съезд ВКП(б). Нас уговаривать не требовалось. Мы все считали невероятным событием, что съезд партии не созывается уже 12 - 13 лет[67]. Не созывались также пленумы ЦК партии, партактивы в союзном масштабе, другие крупные совещания партработников[68]. ЦК не принимал никакого участия в коллективном руководстве делами СССР, все решалось единолично Сталиным, помимо ЦК. Политбюро ЦК подписывало спускаемые ему документы, причем Сталин часто даже не спрашивал мнения его членов, а просто принимал решение и указывал опубликовать его. На этот раз договорились, что надо собирать съезд партии. Наметили его созыв на осень 1952 года.
Сталин не сразу определил повестку дня съезда, а мы между собою обменивались мнениями, возьмет ли Сталин отчетный доклад на себя или кому-то поручит его. Мы гадали, кому он может поручить сделать доклад? Думали, если он не возьмет доклад на себя, почувствовав, что слаб физически и не сумеет простоять нужное время на трибуне, то, возможно, он раздаст текст в письменном виде и не станет зачитывать. Это тоже было возможно. Кажется, так практикуют в лейбористской партии: там доклады печатаются и заранее раздаются участникам съезда. Я считал, что это неплохая практика, потому что разница между напечатанным текстом и тем, что зачитывается докладчиком, очень малая. К тому же не всегда у нас бывало, что докладчик является автором этого материала. Ведь к составлению отчетного доклада на партсъезде привлекается очень много ведомств и различных лиц. Потом, на каком-то этапе, весь материал сводится воедино, и будущий докладчик приводит его в надлежащий вид. Тут, конечно, докладчик вкладывает в дело свое "я". Потом он вносит проект доклада на утверждение руководству, где даются к тексту поправки. Затем документ принимается за основу. Такая практика была у нас раньше и, видимо, существует и сейчас.
Когда Сталин, наконец, определил повестку дня, то сказал, что отчетный доклад поручим Маленкову, об уставе - Хрущеву, а о пятилетке председателю Госплана СССР Сабурову[69]. Вот и была таким способом принята повестка дня съезда. Как Сталин нам сказал, так и записали, никаких замечаний не возникло. Признаюсь, когда мне поручили готовить доклад об уставе ВКП(б), я задрожал. Это была для меня большая честь, но она меня не радовала, потому что я знал, сколь трудно подготовить толковый доклад по такому вопросу и еще труднее провести его через утверждение. Я заранее знал, что все "набросятся" на мой текст, особенно Берия. А он и Маленкова потянет за собой. Так оно и случилось. Стали готовить доклады. Был подготовлен и доклад по уставу. Тексты с правкою утвердили. Мой доклад был сильно сокращен и в таком виде дошел до Сталина, а первоначального текста он не увидел, так как Сталин поручил просмотреть мой и Сабурова доклады Маленкову, Берии, мне и еще кому-то.
