Там, в сквере, пять иль шесть
Деревьев оголённых,
Но как-то страшно сесть
У этих голых клёнов.
Там пьяницы сидят,
И Данте Алигьери,
Как страж у входа в ад,
Поставлен в этом сквере.
Он здесь уже давно.
Он наблюденьем занят.
Он смотрит, как вино
Босяк из фляги тянет,
И как передаёт
Он эту флягу другу.
Друг отопьет — и вот
Она пошла по кругу.
Что им земная боль,
Обиды и измены,
Так нежно алкоголь
Разогревает вены.
Блаженны босяки.
Кто на земле мудрей их?
На скамьях пиджаки,
А души в эмпиреях.
В глаза их посмотри,
В лоснящиеся щели.
У каждого внутри
Не сердце, а качели.
Но вот уже дома
Над улицей качнулись,
И улица сама
Качнулась среди улиц.
Где подымался ввысь
Какой-то камень серый,
Оранжево зажглись
Квадратные пещеры.
Автомобиль кривой,
Как допотопный ящер,
Скользнул по мостовой
На светофор горящий.
Весь уличный пролом
Заставлен небосклоном.
Там небосклон стеклом
Стоит темно-зелёным.
На этот жалкий сад,
На этот сброд невзрачный
Три звездочки глядят
Из полумглы коньячной.
На этот бедный люд,
На этот люд никчёмный
Они сиянье льют
Из глуби полутёмной.
Три звездочки — ночей
Серебряные банты
Блистают на плече
У бронзового Данте.
Ночные голоса
И гул трактирных стоек
Не слышат корпуса
Неконченных построек.
Их силуэт сквозной
Напоминает соты
Под каменной луной,
Закинутой в высоты.
И корпуса таят,
В стенах своих упрятав,
Звучание сонат,
Сверкание театров,
Рукоплесканье лож,
Свистки и крик галёрок,
Восторженности дрожь,
Взволнованности морок.
И дирижерский взмах
Мерещится оттуда,
Где высится впотьмах
Бесформенная груда.
Но вот уже дома
Над улицей качнулись,
И улица сама
Качнулась среди улиц.
Еще почти что пуст
Участок, на котором
Раскинется искусств
Сверхсовременный форум.
И ты сюда придёшь,
И под удары клавиш,
Как ставят грудь под нож,
Всего себя подставишь.
Как много женских плеч
И лиц блестящеглазых,
Чтобы тебя увлечь,
В мехах стоят, как в вазах.
Как много вееров
На бархате балконов,
Люстр, ламп, прожекторов,
Юпитеров, неонов.
А что, когда обдаст
Тем холодком особым,
И ты, энтузиаст,
Отсюда выйдешь снобом?
Не доверяй коврам
И мраморным ступеням,
Павлиньим веерам,
Ночным столпотвореньям.
Верь звонким чердакам,
Что жмутся к самым крышам.
Поближе к облакам
Свободнее мы дышим.
Еще блаженно-тих
Сад, где поставлен Данте.
Еще сюда франтих
Не натащили франты.
И полицейский страж
Еще не гонит пьяниц.
А как войдет он в раж,
То наведет он глянец.
Здесь станет кадиллак
С почтительным шофёром,
Что смотрит на зевак
Презрительнейшим взором.
