Первый раз я попал за границу в 1988 году. Это был город-побратим Пльзень в Чехословакии. До поездки я знал о Пльзене лишь то, что так называется ресторан у нас на Уралмаше. В братской республике было хорошо и солнечно. Народ там играл хэви-метал а-ля Германия, и наш уральский пост-бит-недопанк «смотрелся» весьма экзотично. Чешскую сцену плотно оккупировали толстые мужики в полосатых лосинах, пищащие кастрированными голосами, мы противопоставили им брутальных помятых мужиков в потертых кожанках и строительных ботинках и человека из нашего же отдела культуры, очень похожего на М. Горбачева. Горбачев был на пике мировой популярности, и по этой причине наш двойник стал главной звездой группы. В России бушевала перестройка, чехи нам завидовали и старались доказать, что у них тоже не все так плохо, а значит, и удивить. В этом плане особенно потрясла до глубины души экскурсия на пивной завод, особенно дегустационный зал.
Оказалось, что пиво имеет цвет и вкус, что его может быть много, а главное — оно есть всегда и без очереди, так что очень нам в Чехословакии понравилось! А на сэкономленные суточные я привез детям заграничных сладостей и три банки кока-колы. Банки торжественно вскрыли на Новый год (поездка была в апреле) и потом долго использовали как вазочки для карандашей.
К концу поездки у меня появилось подозрение, что при общем одинаковом строении тела, мы с иностранцами все же очень разные. Чехи, оказывается, не подозревают, что пиво можно разбавлять водой. У нас-то каждый пацан знает это, как «мама мыла раму». В тогдашней Чехословакии, конечно же, тоже был развитой социализм, и они тоже разбавляли водой, но только молоко. «Пиво водой нельзя» — со смешным акцентом говорили наши чешские друзья, трясли головой и закатывали глаза.
Подтверждение своей догадки я получил чуть позже, в 1991 году, побывав в Италии, когда утром в Болонье мы ввалились в кафе, где, как сказали наши итальянские друзья, самый лучший капучино. Мы заказали по «большому» капучино и бутерброды с ветчиной. «Капучино с ветчиной нельзя!» — замахал руками хозяин кафе. «Нельзя!» — вторили ему молодые итальянцы. «Можно, можно!» — сказали уральские парни, и на глазах у онемевших итальянцев надругались над их концепцией питания.
В последний день наших гастролей по Италии мы решили устроить небольшой прощальный ужин по-русски. У нас было три бутылки водки и несколько банок консервов. Консервы с собой возили все советские артисты, опять же, для экономии суточных.
