Большая комната, или, как назвал ее горбоносый, «центра», служила одновременно и спальней, и кухней. На полу валялись матрасы, спальники и шмотки, поверх них обертки от печенья и прочих сладостей, автономные плитки для разогрева и другой туристический инвентарь. Девушка удивилась, что никто не открывает окна, но сама делать это не рискнула.
Через полчаса, когда по углам зажгли цветные фонарики, налили Аларье литровую кружку пива и поставили возле нее тарелку с крупно наструганной колбасой и ломаным на куски хлебом, ее уже не волновали ни запахи, ни бардак. Она сидела на мягком коврике, опираясь на стену, ноги наконец-то можно было вытянуть, а желудок набить. Не желая выглядеть деревенщиной, она пила пиво мелкими редкими глотками и неспешно брала колбасу. Остальные не были так деликатны и трескали от души, со здоровым молодым аппетитом. О манерах речи, разумеется, не шло. Все, кроме Аларьи, чавкали и вытирали руки об одежду, так что она быстро перестала чувствовать себя существом второго сорта и поняла, что может дать всем присутствующим уроки хорошего тона.
Когда все поели, белобрысый, его звали Михал, отправился в соседнюю комнату. Минут через десять оттуда донеслось странное шипение и чавканье — словно пробили баллончик со взбитыми сливками, потом резко завоняло цветами. Вскоре он вернулся, неся в руке замызганную стеклянную плошку, до середины наполненную ярко-желтой жидкостью, похожей на масло. В нем плавал чадящий фитиль; именно посудина служила источником запаха. Девушка поморщилась — глаза заслезились, съеденная пища подступила к горлу. Потом закружилась голова.
Лева, горбоносый, толкнул ее в плечо.
— Ты ляг полежи, сейчас привыкнешь, и все будет в розовом, — Аларья уже знала, что розовое на языке компании значит «хорошее». — Дыши поглубже, быстрее полетишь.
Она еще не представляла, куда и зачем полетит — с балкона или с лестницы, что ли? — но уже слушалась Леву. Откинулась назад, оказалось, что на колени к Михалу, тот потрепал ее по плечу. Начала глубоко дышать. Сначала стало совсем муторно, а потом вдруг словно лопнула перед глазами серая пленка. Полутемная комната оказалась яркой и хорошо, даже слишком хорошо освещенной, компания — великолепной, состоявшей из самых красивых и умных людей на планете.
Когда Михал потянулся к застежке ее рубашки, она с удовольствием выгнулась навстречу его рукам.
