Этому Хансу фон Штоффельну вздумалось однажды построить на холме Бэрхаген большой замок: там, где еще сейчас при дурной погоде видят иногда духов замка, стерегущих свои сокровища. Обычно рыцари строили замки так, чтобы лучше было грабить людей, правда, каждый по-своему. Почему все-таки этот рыцарь захотел иметь замок на диком пустынном холме, никто не знал, достаточно было и того, что он этого хотел, а принадлежавшие замку крестьяне должны были его строить. Рыцаря не интересовало, каким делом нужно было заниматься в это время года: сенокосом, или уборкой урожая, или посевом. Столько-то и столько-то должно было быть выставлено упряжек, столько-то человек — выйти работать, к такому-то и такому-то времени должен быть положен последний кирпич или вбит последний гвоздь. При этом рыцарь не знал ни милосердия к бедным людям, ни их нужд. Он подгонял их, как язычник, только ударами и руганью, и если кто-нибудь валился с ног от усталости, медленнее шевелился или просто собирался передохнуть, за его спиной тут же вырастал управляющий с плетью, и пощады от него не знали ни старые, ни слабые. Если эти дикие рыцари были у себя, наверху, то они радовались, слыша щелканье плетей. Кроме того, любили они устраивать работникам различные каверзы: произвольно увеличивали барщину работникам, а потом злорадствовали по поводу страха и горького пота крестьян.
И вот наконец замок со стенами в пять локтей толщиной был готов, и никто не знал, для чего он строился там, наверху, но крестьяне были рады уже тому, что он был построен, если уж так было угодно, и что уже вбит последний гвоздь и положен последний кирпич.
Они вытерли пот со лбов, с тяжелым сердцем возвратились к своим хозяйствам и увидели, в каком запустении те находятся из-за проклятого строительства. Однако долгое лето было у них еще впереди, а Бог — над ними, поэтому они собрались с духом, приналегли на плуги и утешили переживших голодные времена жен и детей, которым работа казалась новой пыткой.
Но едва успели они провести первую борозду в поле, как пришла весть, что все крепостные крестьяне обязаны явиться к определенному времени в Сумисвальдский замок. Они жили страхом и надеждами. Хоть они и не видели ничего от нынешних обитателей замка, кроме подозрений и жестокости, но им казалось, что господа должны по справедливости отблагодарить их за такую неслыханную барщину, и, поскольку им так казалось, они считали, что и господа думают так же и отблагодарят их подарками или освобождением от каких-нибудь налогов.
