— «Леди первыми», — со значительным видом подтвердил Кок, который просто не хотел попасть впросак и решил пока понаблюдать за происходящим.
Цыпа тщательно огладила свой хохолок, слащаво улыбнулась и старательно попыталась придать лицу невинное романтическое выражение юной девушки. Сверкнула вспышка, и уже через несколько секунд появилась фотография. На снимке была видна какая-то без сомнения не очень щедрая, а скорее всего, скуповатая фурия средних лет с общипанным хвостом и подозрительно косящими на всех глазками.
Кок глянул на снимок и насмешливо сказал:
— Дорогая, ты никогда не выглядела лучше.
— Правильно, Кок! — вдруг неожиданно с важностью вмешался Крыс. — Лучше почаще следовать поговорке: «За что старушка хвалит петуха? — За то, что хвалит он старушку».
— Это ещё какая такая старушка? — возмущённо воззрилась Цыпа на Крыса. Затем она внимательно изучила фото, ничего предосудительного не заметила и осталась вполне довольна.
— Надо будет сделать план покрупней, — ну, как у Мэрилин Монро, — жеманно промолвила Цыпа. Кок крякнул, но ничего не сказал.
Следующей на очереди была Мура. Как ни странно, но она получилась на фото во всей своей красе. Её большие зелёные глаза с томными ресницами стали ещё больше, а голубая шёрстка отдавала синевой…Наверное, «Полароид» иногда был в хорошем настроении и делал приличные снимки. Мура кокетливо поблагодарила Хомо.
— Ну, конечно, — не преминула заметить Цыпа, — она все же чуть-чуть помоложе меня и выглядит, может, чуть и поярче, но как-то всё это слишком мелковато. Крупные планы ей наверняка не удадутся.
Кок в это время, приосанившись, как настоящий бойцовский петух, позировал перед аппаратом, выкатив елико возможно грудь колесом и демонстративно подцепив лапой столь удачно обретенные им золотые часы. В сочетании с красновато коричневым оперением, малиновым гребнем, щеголеватыми сапогами и круглыми золотыми часами он выглядел просто великолепно. Кок солидно прокашлялся. Аппарат щёлкнул и появилась фотография. Более самодовольного, спесивого и надутого болвана, да ещё гордо держащего вверх ногами часы, было бы трудно себе вообразить.
Кок с важным видом, не торопясь, рассмотрел фотографию и милостиво кивнул Хомо, точно Людовик XIV — Солнценосный придворному живописцу за свой парадный портрет.
На очереди был Сержант. После первой неудачной групповой попытки он как-то потерял уверенность в себе и поэтому просто напряжённо и, прямо-таки скажем, малость туповато уставился в аппарат немигающим взором. Хомо щёлкнул и стал ждать.
