Вовлечение натуральных крестьянских хозяйств в общехозяйственный оборот было главной проблемой экономического развития России конца XIX — начала XX века. Освобождение крестьян в 1861 году не заставило их торговать. Многочисленные крестьянские хозяйства по-прежнему работали лишь на удовлетворение своих очень скромных потребностей и привозили товар на рынок только в период сбора урожая и, соответственно, низких цен на их продукцию. «Ножницы цен» на промышленную и сельскохозяйственную продукцию полвека преследовали российскую экономику.
Не продавая продукцию на рынок, крестьяне не имели финансовых возможностей и стимулов для улучшения способов обработки земли и условий хранения урожая. Конечно, было довольно много успешных крестьян, которые росли и развивались в основном на юге страны и в Сибири, но основная масса плелась далеко позади. Землянка, лапти, Домотканые порты, кислая капуста — таков был образ жизни типичного землепашца России. Наш приарктический климат с длинной зимой и неустойчивым летом в сочетании с орудиями труда образца XVI века давали невысокий выход полезной продукции. 5–7 центнеров зерновых с гектара — вот и все, на что мог рассчитывать средний крестьянин при среднем размере надела на крестьянский двор для беднейшей части крестьянства всего около 2 га. В начале XX века Россия производила всего около 30 млн. т зерна в год. При такой низкой урожайности даже единственная корова была для многих из них роскошью. Только очень высокая рождаемость могла компенсировать потери от периодически повторявшихся голодовок. Голодный год случался каждые 7—10 лет с количеством жертв, измерявшимся сотнями тысяч, иногда миллионами человек.
80 процентов крестьянского населения России кормило себя и 20 процентов населения городского. Таким образом, четверо жителей деревни кормили одного горожанина. На одного с сошкой вовсе не приходилось «семеро с ложкой». Четверо с сошкой с трудом наполняли всего одну городскую «ложку».
На рубеже XIX–XX веков капитализм в России быстро развивался. Крупные города не отличались от своих аналогов в Восточной и Западной Европе. Городская Европа от Гибралтара до Урала была практически гомогенной, однородной. Границы были проницаемы. Революционеры спокойно получали паспорта, ехали на воды отдыхать от революционной деятельности. Русские художники ездили в Италию на стажировки и на этюды. Русские бизнесмены коллекционировали французских импрессионистов. Русский балет выступал в Париже. Время железных занавесов, бетонных стен между странами, блоков и лагерей еще не пришло.
