— Привет, дружище, — радостно воскликнул я. — Ищу вас с самого утра. Как поживаете? Как чувствует себя наша милая Глория?
— Все распрекрасно, спасибо. Я тоже вот уже два дня разыскиваю вас, подняв всех на ноги. Нам совершенно необходимо немедленно встретиться.
— Что за спешка такая? Уж не пожар ли там у вас?
— Сидней, уверяю вас, мне не до шуток. Ждите меня в квартире Ришар-Бессьера. Повторяю: надо увидеться, не теряя ни минуты. Это очень-важно… и крайне серьезно.
Разумеется, слова Арчи не заинтриговали только, возможно, отца Салливана, пробурчавшего монотонно-пискляво:
— Я отлично знаю семью профессора Брента. Мы с ним старые знакомые.
Но нам-то от этого какой прок?
Через несколько минут раздался звонок у входной двери и Ришар-Бессьер впустил в гостиную Арчи и Глорию. На их лицах читалось некоторое смятение, но, увидев нас, они расплылись в дружеской улыбке.
Арчи предпочел сразу же взять быка за рога.
— Я не вправе говорить с вами о возникшей проблеме здесь. Вам следует поехать сейчас же с нами.
— Не понимаю, что вы темните, — заявил я, подходя к нему, — но готов вам подчиниться. И куда же мы направимся?
Инициативу перехватила Глория:
— В Фонтенбло, к профессору Деламару.
Интересно, что бы все это могло значить?
— И что же мы будем делать у профессора Деламара? Насколько мне известно, он не очень-то жалует журналистов.
— Многое изменилось… скажем так… за последние несколько дней. Прошу вас, не задавайте мне пока больше вопросов. Деламар хочет лично встретиться с вами всеми.
— И со мной тоже? — удивился отец Салливан.
— Да, как и с вами, господин Ришар-Бессьер.
— Но о чем, в конце концов, идет речь?
— Все просто: профессор Деламар как раз и хотел бы вас принять, чтобы все объяснить. Успокойтесь, вам нечего его бояться. Он — замечательный человек, и я убежден, что вы ни в коем случае не пожалеете, что поедете со мной.
«Форд», за рулем которого сидел Ришар-Бессьер, доставил нас в Фонтенбло в рекордный срок. Практически вся поездка прошла в гробовом молчании.
Мне все время казалось, что дело тут нечистое, и если бы я не был знаком с Арчи достаточно давно, то имел бы все основания полагать, что у него поехала крыша. У меня крепло убеждение, что отец Салливан начал сожалеть о том, что принял приглашение Маргарет.
Между нами, я так и остался при этом убеждении, поскольку едва машина остановилась перед имением Деламара, как события начали принимать абсолютно новый для нас оборот и, скажу не колеблясь, несколько ошеломляющий.
