— Это может быть ведомо только Господу, — ответил отец Салливан.
— Да, — обронил ученый, осушая свою рюмку.
Никто не решился отказаться от участия. Кости брошены, начиналась игра.
Внезапно у меня в голове молнией промелькнула мысль.
И как это я до нее не допер раньше? Спору нет, было здорово отчалить с Деламаром, чтобы уйти от гнева того, кто решил убить меня. Но в конечном счете, как предполагалось, аппарат все равно доставит нас обратно, в день старта. Следовательно, как легко было догадаться, я все равно не избегну своей судьбы. В сущности, это означало попасть из огня да в полымя.
Деламар ответил, что для меня речь и в самом деле шла лишь о своеобразной отсрочке. С физиологической точки зрения наше пребывание в будущем безусловно скажется на нас в прямой зависимости от того времени, которое мы проведем вне аппарата.
— Понял, — безрадостно отозвался я. — В любом случае трех пуль в следующий вторник мне не миновать.
— Пока нет никаких оснований забивать себе этим голову, — отрезал Деламар. — Извините, но ничего другого сделать для вас не могу. К тому же теперь мне следует думать только о решении той задачи, что я поставил перед собой. Ничем другим я заниматься не могу. Я дал Арчи три дня на то, чтобы вас разыскать. После этого срока я обязан продолжить свой эксперимент. Вылет состоится в назначенное время. А точнее: завтра в девять утра.
Яснее не скажешь.
Итак, мы остались в Фонтенбло в ожидании старта, время которого было определено очень точно. Провожать нас в дальний путь должны были представители французской научной общественности, а также корреспонденты основных мировых информационных агентств.
Деламар не позволил мне связаться с Фанниганом, что взбесило меня, поскольку позволяло парижским корреспондентам «Нью-Сан» обскакать меня в смысле репортажа.
Но и они в свою очередь были ошеломлены, узнав, что я вхожу в состав экипажа.
Наступило утро, и мы послушно потянулись вслед за Деламаром, который повел нас к своему детищу — машине времени.
К этому моменту обслуживающий персонал уже вывез ее из ангара. Можно было подумать, что присутствуешь на тщательно отрепетированном балетном спектакле. Эти люди очень четко представляли свою программу действий.
Создалось впечатление, что они не сделали ни одного бесцельного жеста.
Относительно самого аппарата. Я бы сравнил его с неким подобием очень вытянутого снаряда с шестью соплами по периметру большой окружности. Посередине корпуса виднелись два иллюминатора, расположенные по бокам.
