Кир Торсен против Черного Мага | страница 2



Извините, уважаемые, но тут уж ничего не поделаешь. Далеко не все люди способны освободиться от шор и прочих условностей бытия, чтобы понять мысли, чувства и поступки другого человека, тем более полностью свободного от предрассудков и живущего в гармонии с самим собой. У каждого рыцаря Мастера Миров совсем другое мировоззрение и вы уж поверьте, друзья мои, любой из них является куда более цельной личностью, чем все мы вместе взятые. Так что вам не стоит делать скороспелые выводы по поводу жизни моего друга и давать какие-либо оценки его деяниям. Ну, а если вам будет совсем невтерпёж, то рассматривайте моё повествование, как фэнтези чистой воды. Итак, друзья мои, поехали.

Глава первая

Стояло ясное, погожее утро. Ночью над Москвой прогремела первая летняя гроза и зелень, омытая теплым, шумным дождем, сверкала в солнечных лучах особенно ярко. По Фрунзенской набережной деловито мчались автомобили, по подсыхающим тротуарам неспешно гуляли в тени раскидистых лип бабушки с внуками и собачками. Словом это было мирное и довольно сонное субботнее московское утро, предвестник жаркого, душного дня, который обязательно должен был завершиться очередной грозой.

Для студента же третьего курса Кирилла Бубликова гроза была в полном разгаре, бушевала вовсю, грохотала оглушительными раскатами грома и грозно сверкала молниями, хотя и имела вполне невинный вид испуганной, хрупкой и милой девушки. Лиза Соловьёва вовсе не претендовала на то, чтобы её можно было сравнить со стихийным бедствием. Наоборот, это была хотя и высокая, но худенькая и весьма красивая шатенка с васильково-голубыми глазами и таким по-детски наивным личиком с курносым носиком, что при виде неё невольно начинал улыбаться чуть ли не каждый мужчина.

Однако, то, что эта девушка только что сообщила своему бой-френду, Кириллу Бубликову, заставило этого рослого, крепко сбитого парня с красивым, мужественным лицом буквально содрогнуться, пускай и внутренне. Он стоял перед своей подружкой, с которой встречался начиная с Нового года, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что сказать ей в ответ. Девушка же, подняв на него голубые, невинные глаза, полные слёз, снова с надрывом прошептала:

— Кирюша, да, пойми же ты, мне нельзя ничего делать, иначе у меня уже никогда не будет детей.

При этих словах перед Кириллом во весь рост встала фигура священника, размеренно размахивающего громадным, дымящимся кадилом, который с самым серьёзным видом грозился сковать его узами брака. Он, конечно, испытывал к Лизе достаточно глубокие чувства, но, увы, далеко не настолько сильные и серьёзные, чтобы стать мужем, да, ещё и отцом в придачу, считая, что неполные двадцать семь лет это не тот возраст, когда мужчине следует смириться с неизбежным. Ему, отчего-то, пришло на ум мудрое изречение сатирика: — "Одно неосторожное движение и ты отец". Немного подумав, он, между тем, сказал Лизе совсем другие слова: