В небе на долю секунды вспыхнул яркий огонек — и Элизабет, ощутив где-то внутри сумасшедшую радость и невероятное облегчение, так же внезапно пришла в себя.
— Ты это видел?! — пылко воскликнула она, указывая в ту сторону дрожащей рукой. — За нами летят спасатели! На вертолете!
— Жаль тебя огорчать, Элизабет, но это всего лишь молния. На нас надвигается гроза… Да, боюсь, так оно и есть. Пожалуй, я тоже переберусь на бревно. На сырой земле недолго подхватить воспаление легких. Помоги мне, пожалуйста…
— Обопрись на меня. А теперь сделай шаг назад и опускайся. Не спеши, потихоньку…
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста. И все-таки ты не прав: никакой грозы не будет.
— Поверь, я очень хотел бы ошибиться, но… И тут, словно подтверждая его слова, послышались раскаты грома, поднялся сильный ветер.
— Вечно ты все испортишь… Я ненавижу тебя, Талбот Маккарти! — в сердцах выкрикнула она, наблюдая, как по земле барабанят первые капли дождя.
— Если в ближайшее время мы не выберемся отсюда, это чувство станет взаимным, поверь мне… — холодно откликнулся он.
Дождь лил около часа, но грозовой фронт, к счастью, прошел стороной. Кое-как прикрывшись его пиджаком от непогоды, насквозь промокшие и несчастные, они сидели в полной темноте и слушали собственное дыхание. Элизабет первой нарушила молчание:
— Очевидно, спасатели уже не появятся… Талбот и рад был бы сказать ей что-нибудь ободряющее, но в данной ситуации честность представлялась ему куда важнее морально-этических соображений. Ограничиться полуправдой, до поры до времени попридержав собственные сомнения и мрачные прогнозы, — вот единственный вполне приемлемый компромисс, за который он мог сейчас ухватиться.
— Сомневаюсь, что поиски начнутся сегодня же. Погода не располагает.
— Значит, нам все-таки придется переночевать в лесу… — В ее голосе послышались странные нотки… беспокойства, что ли?
— А если завтра утром мы не заметим никаких признаков спасательной операции, сами отправимся за помощью, — предложил Талбот, тактично умолчав о том, что из-за поврежденной ноги он вряд ли сможет сносно передвигаться.
— Нам остается одно — сидеть здесь в полной темноте… — прошептала она.
Если бы в этот момент на небе сверкнула молния, Талбот наверняка смог бы — пусть на мгновение — увидеть ее лицо и, возможно, понять, чем вызвана необъяснимая тревога, что так ясно звучала в ее голосе. Не зная причины, он мог лишь гадать:
— Согласен, тебе предстоит отнюдь не самая комфортная ночь в жизни, но у нас просто нет другого выбора.
