Возможно, в то время мы не могли ясно мыслить.
Когда ты оторван от мира так долго...
А в первые пять лет после революции меня действительно видели люди, которые узнавали меня.
Хозяину пришлось позаботиться о них."
Понадобилась минута, чтобы переварить это.
Джейсон выглядел так, словно его мутило.
Да и мне было не лучше.
Но наша маленькая беседа что-то слишком затянулась.
Я не хотела, чтобы "Хозяин" думал, что мы плетем против него заговор.
"Алексей," резко позвал Аппиус Ливиус.
"С тобой все в порядке?"
"Да, сэр," сказал Алексей и поспешил к римлянину.
"Иисус Христос, пастырь Иудеи", сказала я и повернулась, чтобы отнести поднос с бутылками в гостиную.
Джейсон был очень подавлен, но последовал за мной.
Эрик следил за Аппиусом Ливиусом Оцеллой, как сотрудник супермаркета за покупателем, который прячет за пазухой ружье.
Но, кажется Эрик немного расслабился, за то время пока меня не было, оправился от шока неожиданного появления его мастера.
Благодаря нашей кровной связи я ощущала исходящую от него волну огромного облегчения.
Поразмыслив над этим, я, кажется, поняла.
Эрик испытывал громадное облегчение от того, что старейший вампир привез с собой любовника.
Эрик всегда давал понять, что многие годы, проведенные им в качестве сексуального партнера Оцеллы, оставили его вполне равнодушным, но, когда он сегодня увидел своего создателя вновь, он пережил момент безумного отвращения.
Теперь Эрик постепенно приходил в себя и собирался с силами.
Он не хотел обратно превращаться из Эрика шерифа пятого округа, в Эрика новообращенного вампира и сексуального раба.
Мое представление об Эрике никогда не будет прежним.
Теперь я знала, чего он боялся.
Через нашу с ним связь я поняла, что Эрик не столько физически боится возвращаться к создателю, сколько психологически не хочет находиться под его контролем.
Я подала каждому из вампиров по бутылке с кровью, поставив их на салфетки.
По-крайней мере, мне не придется беспокоится о закусках...
если только Оцелла не решит, что всем троим вампирам стоит съесть меня.
В таком случае у меня нет ни единого шанса выжить и нет смысла проклинать себя или судьбу, я все равно ничего не смогла бы изменить.
В этой ситуации мне следовало бы превратиться в образчик осторожности.
И аккуратненько сидеть c закрытым ртом.
Но такой расклад раздражал меня до крайности.
Руки Эрика дрогнули и я знала, что он читал мое настроение.
Он явно хотел, чтобы я умерила пыл, расслабилась и не привлекала к себе лишнего внимания.
