– Бесспорно, возможная вещь, – подтверждает Петька. – А что такого? – И смотрит на Маевского.
Тот молчит, думает о своем. О том, что отсекатели надо было прогнать отдельно на всех режимах, поглядеть, как сработают магниты. Ну да теперь что ж об этом думать? Поздно. И он стал думать о том, что надо не забыть попросить у Никиты из семнадцатой лаборатории магнитофонные ленты с "новой Имой Сумак" и переписать.
Вот вышел Кудесник. Щурится на солнце.
– А где Сергей?
– Пошел в лабораторию, – отвечает Маевский.
– Я тоже пойду… Давайте, Михалыч, запустим еще пару-тройку раз с мягким остановом…
– Сейчас сделаем, – отвечает Михалыч, не двигаясь с места и не глядя на Бориса.
Его немного обижают слова Кудесника: будто он сам не знает, что надо делать.
Кудесник уходит. Его фигура на прямой асфальтовой дорожке видна еще долго. Он идет быстро, размашисто.
Потом вдруг начинает скакать через лужи, как козел. Весна! Солнце! Запустилась ТДУ! И вообще все отлично! Михалыч видит это, чуть улыбается и говорит категорически: – Пошли,
И снова стенд. Все снова стоят по местам.
– Пуск, – снова громко и спокойно говорит Редькин, и снова все заливает Звук.
Правая рука Игоря сжата в кулак, большой палец оттопырен и смотрит вниз. В древнем Риме зрители этим жестом приказывали гладиаторам добить поверженного врага. Тут – это знак постепенного торможения. Палец кверху – постепенного разгона. Михалыч видит палец и медленно вращает штурвальчик на пульте. Звук плавно меняет тон. И вдруг прерывается с захлебывающимся посвистом.
– Насосы стоп! – кричит Михалыч Петьке, прежде чем Редькин и Маевский успевают сообразить, что произошло. Руки Петьки молниями ударяют в кнопки пульта.
– Все стоп, – уже спокойно говорит Михалыч и оборачивается к Редькину. – Отсекатель. Какой, не знаю.
– Пошли посмотрим, – говорит Игорь.
– Все вырубил? – спрашивает Михалыч Петьку. – Включи вентиляцию.
Михалыч, Игорь и Юрка склоняются над хитросплетениями трубопроводов. Петька стоит поодаль, готовый каждую секунду прийти на помощь.
– Вот он, – говорит Маевский и тычет пальцем. – Наверное магнит втягивает иглу рывком.
– Я плавно регулировал, – говорит Михалыч. Маевский молчит, потом расстегивает шлем, снимает пиджак.
– Петя, подверни мне рукава, – просит он Соколова, – а то руки в масле.
Петька, долго сопя, возится с запонками. Запонки у Маевского какие-то хитрые.
– В твои годы, – назидательно говорит Юрка, – надо уметь обращаться с запонками.
