– Сигналь, Михалыч, – тихо говорит Игорь. Три надсадных, за душу берущих вопля сирены предупреждают: сейчас запуск. Игорь облизал губы. Юрка оглянулся на Игоря. Борис и Сергей не отрывают глаз от приборной стенки.
– Пуск, – громко, но совсем спокойно говорит Редькин.
Все услышали тихий сухой щелчок – это открылись главные клапаны, и в тот же миг налетел страшный, нарастающий с каждым мгновением грохот. Звук этот трудно описать. Он не имеет ничего общего с ревом турбореактивных самолетов. Там рев.
Он совершенно не похож на яростные, с присвистом удары гигантских молотов. Там удары. Это и не разламывающийся на разные тона раскат фугасного взрыва и не гром июльской грозы. Нашего акустического словаря не хватает, Это просто Звук, ровное, неимоверной силы ликующее: "А-а-а!"
Разом, словно в испуге, прыгнули стрелки приборной стенки. Игорь увидел в окошко, как, накаляя докрасна края люка в полу бокса, росла голубоватая, прозрачная, ярко освещающая все вокруг колонна раскаленных газов. Он не смотрел сейчас на приборы, весь отдавшись этой незабываемой, ни с чем не сравнимой, всегда глубоко волнующей его картине укрощенного металлом непрекращающегося взрыва – так работает ракетный двигатель. Не видя секундомера, он знал: надо останавливать – и поднял скрещенные руки. Бесцветное пламя втянулось в сопло.
Свист, потом шипение, потом тишина. Только услышав Звук, понимаешь, какой бывает тишина. Кудесник радостно обернулся.
– Братцы! Ведь, ей-богу, не плохо! А ну, повторим…
Повторили. И еще раз повторили.
– Перекур пять минут! – скомандовал Маевский, расстегивая шлем.
– Подожди, давай еще, – возразил Редькин, – с медленной остановкой.
– Перекурим и попробуем, – сказал Михалыч. – Времени еще только три часа.
На стенде курить нельзя. Все вышли. Остался только Кудесник с Редькиным.
– Игорек! Хорошо! – Удивительно радостная физиономия у Кудесника. Редькин грызет заусеницы.
– Еще, еще надо… Боря! А как работает! А? Хоть на мотоцикл ставь! Ишь ты, курить ушли, сукины дети!
– Ладно, я пойду, может, уж шеф вернулся…
– Скажи им там… Нашли время курить! На весеннем солнышке у входа на стенд, сидя вокруг врытой в землю железной бочки с окурками, курят Юрка, Петька и Михалыч. Юрка – "Новость", Петька – "Ароматные", Михалыч – "Прибой".
– Читал я в "Комсомолке", – говорит Михалыч, ни к кому не обращаясь, – в Англии научились прямо из травы молоко гнать. Без посредства коровы. Молоко как молоко, запах только немного…
