Однако нельзя было и помыслить отказаться от турнира. Тут была задета честь сектора. Весь институт знал, что "два чудака в седьмой лаборатории договорились сыграть 1000 партий". Отступать было некуда, и они играли. Играли после обеда по одной партии. Сегодня играли 488-ю партию. Редькин проигрывает. Вернее, Редькин уже проиграл. Ширшову это ясно. Но Редькин не сдается. Сопит и не сдается.
Маевский отправил свою ладью в глубокий редькинский тыл и спросил вызывающе:
– Ну?
– Ветрено сегодня. Хотя и тепло, – сказал Редькин Ширшову, сгребая с доски фигуры.
…Что и требовалось доказать, – назидательно, с хорошо отработанной интонацией сказал Маевский в сто сороковой раз. Ширшов тронул Кудесника за плечо:
Боря, давай сгоняем партию? Кудесник, не отрываясь от журнала, буркнул:
– Не хочу. Отстаньте.
Маевский прокомментировал тем же назидательным тоном:
– Чтение – вот лучшее учение. Не мешайте человеку расширять кругозор.
– Товарищ Кудесник, – спросил Редькин, – а вам не кажется, что в результате беспрестанного расширения ваш кругозор уже приближается к полной сфере? Вас уже можно командировать в Москву для демонстрации на научных семинарах в институте глазных болезней имени Гельмгольца.
– Отстань.
– В вашем детском саду, Кудесник, не велась настоящая борьба за звание лучшего детсада нашего города. Поэтому вы и разговариваете таким тоном. Борис понял, что читать все равно не дадут, и положил журнал на колени. Игорь подошел, перегнувшись в три погибели, прочел вслух название журнала:
– "Архитектура СССР".
Витька Бойко открыл глаза. Раздолин перестал чертить и оглянулся на Кудесника.
Все смотрят на него с веселым удивлением, словно он пришел на работу в карнавальном костюме "Кот в сапогах". Борис виновато улыбнулся:
– Вы послушайте, что делается: в Душанбе построили двадцатиэтажный дом на стальных рессорах…
– В двенадцать часов по ночам, – сказал Редькин, – из гроба встает истопник. На нем серый походный сюртук и треугольная шляпа. Встает и включает гидросистему.
Дом начинает покачиваться и баюкать жильцов. Наутро все просыпают начало служебных занятий…
– Замолчи, – лениво сказал Кудесник, – это же против землетрясений…
Представляете, такая махина на рессорах! Ширшов смотрит на часы и говорит:
– Пошли.
Все встают: кончился обеденный перерыв.
