— Не шьют на таких, как я, рубашки. Тем более — модные.
Я рассказал Ли Мэй, как смирилось с моим видом начальство — на юбилее университета я единственный был в «casual». Президент университета немного изменился в лице, когда телевизионщики вдруг решили завалиться ко мне на урок, с камерой и микрофоном. Я сидел на столе, в джинсах и футболке, общался со студентами.
Но все обошлось. Ребятам с телевидения даже понравилось, и они пригласили меня на ток-шоу преподавателей иностранного языка.
— Тебя показывали по телевидению? — поразилась Ли Мэй.
— Ну да. По местному, правда, по шанхайскому. Если я тебе скажу, что еще и в газете обо мне писали — ты что, со стула упадешь?
— А в газете-то, каким образом?
— Да очень просто. У них была серия репортажей про иностранцев. А у завкафедрой нашей есть подруга, русский язык учила раньше. Сейчас как раз в газете работает, «Вечерний Шанхай», кажется. Ну и свела нас вместе. Пообщались, чаю попили. Она все расспрашивала, что мне особо не нравится в Шанхае.
— Дай угадаю… Что плюют на улицах?
Я улыбнулся:
— Вот видишь… Это плохо — я становлюсь для тебя предсказуемым.
Она энергично замотала головой:
— Нет, нет! Просто я тебя хорошо знаю! Это же здорово, разве нет?..
Девочка моя, я сам себя совершенно не знаю… И хуже всего — боюсь узнать. Мне часто снится берег реки. Я стою по колено в воде, увязая босыми ступнями в иле, и разглядываю темную воду. Там — жутковатый омут. Мне хочется узнать, насколько он глубок и опасен, я вытягиваю ноги из ила и делаю шаг…
И всегда просыпаюсь от страха. Но об этом я никому не рассказываю. Даже Ли Мэй.
— На самом деле, я тоже хочу тебе подарок сделать, — я с загадочным видом полез в карман.
Достал бархатистую коробочку.
Ли Мэй поставила чашку на стол и замерла.
Только тут я сообразил, что именно она могла подумать.
Поспешно сказал:
— Это не кольцо.
Облегченно вздохнула. Тут же пояснила:
— Я просто рада, что не сейчас. То есть… ты сам решишь, когда… Вернее, надо ли вообще… Просто сейчас ведь совсем рано… И я не знаю, как… И родители… Учеба… Я же студентка еще…
Окончательно запуталась. Умолкла. Покраснела.
— У нас, у русских, вообще-то не дарят колец, как в американском кино, — неуверенно сказал я. — Только на свадьбе надевают, обручальные.
— Ты своей жене дарил? — моментально вспыхнула любопытством.
Ну, уж нет. Инке нечего делать тут, за столиком во Французском квартале. Даже мысленно.
— Причем тут она… Возьми, открой!
Я кивнул на коробочку и подвинул поближе к ней.
