— «Мокрые» платья — последний крик моды, — сказал он.
— Неужели? — Маргарет принялась внимательнее рассматривать платье.
Филиппа охватили дурные предчувствия при виде ее задумчивого вида.
— Не смейте даже думать об этом! — Голос его стал жестким при мысли о том, что она выставит свое тело на обозрение всем лондонским распутникам. — Пойдемте. Вон лорд Хоулингс. Я хочу поговорить с ним.
Пальцы Филиппа сомкнулись вокруг ее запястья, точно кандалы, и он повел ее к дородному мужчине, стоявшему у колонны в противоположном конце зала.
— Лорд Хоулингс, — приветствовал его Филипп, — позвольте представить вам мою жену, леди Чедвик.
Хоулингс приветливо улыбнулся ей, причем улыбка эта стала еще приветливее, когда она присела перед ним в изящном реверансе и он увидел щелку между ее грудями.
Филипп нахмурился: нескрываемое восхищение Хоулингса показалось ему оскорбительным. Это его смутило, потому что его никогда не волновало, если мужчины восторженно смотрели на Роксану. Совсем наоборот. Он был доволен, что она вызывает всеобщее восхищение. Но теперь он стал старше. Старше и умнее. Теперь он знал, как подобное отношение может вскружить женскую голову.
— Добро пожаловать в Лондон, миледи, — лучезарно улыбнулся ей Хоулингс.
— Благодарю. — Маргарет улыбнулась ему в ответ, чувствуя, что напряжение понемногу оставляет ее.
Прежде чем Филипп успел завести разговор о своем законопроекте, оркестр заиграл новую мелодию и Хоулингс обратился к Маргарет:
— Не окажете ли мне честь, леди Чедвик?
Она вежливо кивнула и, взяв его под руку, пошла с ним на середину зала, оставив Филиппа стоять у стены.
— Как вы находите Лондон, миледи? — спросил Хоулингс.
— Город произвел на меня очень сильное впечатление. Хоулингс весело кивнул.
— Да, разумеется, центр вселенной и все такое. Ничто в целом мире с ним не сравнится.
Маргарет лукаво улыбнулась; она не могла устоять перед искушением потешиться над его ограниченностью.
— Насколько я поняла, вы сторонник теории Птолемея. Хоулингс заморгал, явно растерявшись.
— Не думаю. То есть не помню, чтобы когда-либо беседовал с ним.
— Если бы вы с ним побеседовали, вы бы это запомнили, — сказала Маргарет. — Он умер более двух тысяч лет назад.
— Ах, это все объясняет. — Хоулингс кивнул с умным видом. — Хорошеньким девушкам вроде вас не следует думать о мертвых.
— Вы совершенно правы. — Маргарет ухватилась за подброшенную ей возможность. — Мне нужно быть похожей на вас и на моего мужа и беспокоиться о живых. Например, об этих беднягах — демобилизованных солдатах и их семьях. Ведь они умирают с голоду! — Маргарет при этом старалась не смотреть на его слишком выпуклый живот.
