— Нет, — признался я.
— Бедняга лишился множества возов со слитками металла. А вон тот тип в маске, что рядом с ним, — Горемиус, торговец благовониями. У него отобрали на восемь стоунов духов и ароматических масел. Дальше слева, в коричневой маске, Задрон. Этот торговал серебряными изделиями и лишился почти всего. Публиус, в красной маске, тоже занимался серебром. Теперь у него осталась только серебряная пряжка на ремне.
— Что-то женщин с ними не видно, ни одной рабыни, — заметил я.
— И рабынь, и товары эти бедолаги обменяли на свои жизни.
— Они все из Лары? — осведомился я.
— Из Лары и ближайших окрестностей. У них не хватило ума сообразить, что, раз войска Лары ушли на восток, оставшийся без прикрытия город станет желанной целью для разбойников.
— Сейчас здесь собрались все беженцы или кого-то не хватает? — спросил я, охваченный недобрым предчувствием.
— Нет, — ответил тарновод, — некоторые отправились в трапезную перекусить.
— А не было ли среди них торговца солью и кожей по имени Онеандр?
— Был, как же не быть, — прозвучал уверенный ответ.
4. ГОРОД ЛАРА. Я ВОЗОБНОВЛЯЮ ЗНАКОМСТВО
Девушка с подтянутыми кверху ногами, в рабском ошейнике и рабской тунике та-теера, беспокойно зашевелилась на циновке в углу общей залы трактира. Туда ее уложил я.
А сам, скрестив ноги, сидел за одним из низеньких столиков и жевал корочку хлеба. В зале было почти пусто: постояльцы по большей части ушли еще утром.
А ведь вчера вечером содержатель трактира запросил с меня десять медных дисков за тарелку каши из сула, и я заплатил эту несусветную цену.
— Ты не можешь выставить меня на улицу! — кипятилась свободная женщина возле гостиничной стойки.
— А вот и могу, — отвечал трактирщик. — Ты переночевала здесь и не заплатила. Или выкладывай денежки, или уматывай на все четыре стороны.
— Серебряный тарск всего за одну ночь! — негодовала постоялица. — Где это видано? Таких цен просто быть не может!
Еще вчера подобные сцены разыгрывались у стойки регулярно, ибо стоявшая у слияния Олни и Воска гостиница Стробиуса переполнялась беженцами из Вонда. Сотни людей, успевших покинуть город до того, как его захватил враг, буквально озолотили владельцев речных суденышек — от барж и гичек до кожаных, натянутых на каркасы из ивняка рыбачьих лодчонок.
— В своем трактире я сам назначаю цены! — ответствовал хозяин.
— Слин! — Это ругательство часто звучало из уст постояльцев.
— Кому горе, а кому прибыль, — хмыкнул какой-то малый рядом со мной.
