Переводил он долго, потом полицейский начальник задал мне вопрос:
— Правда то, что вы говорите?
— Вы видите моё состояние? Как я могу врать? Да и годы мои не позволяют врать, и глаза мои не просыхают от слёз. Как можно поместить парня проживать в помещении над туалетом?
— Пишите заявление. Мы со своей стороны постараемся что-нибудь сделать.
Закончился допрос, полицай посоветовал продолжать хлопоты, а они со своей стороны помогут. Отвёл меня на станцию, купил билет, и я стала ожидать поезд. Полицай ушёл, но через какое-то время опять появился с пакетом бутербродов, сказал:
— Матка, алес гут! — и попрощался.
А какая мне еда? Я и того, что брала с собой из лагеря, не поела, а тут ещё он принёс!
Пришёл поезд, станционный служащий, выполняя приказ полицейского, посадил меня в вагон и сказал проводнику, где меня высадить и я поехала. А сама всё никак из слёз вырваться не могу, нет-нет, да и заплачу! И воду пила, всё старалась себя успокоить, и говорила сама себе: "слёзы ничего не дадут" и опять принималась плакать. Пассажиры видят, что я "ост", стали внимание на меня обращать, пытались выяснить, на каком языке говорю? Предлагали на польском, французском, чешском языке выяснить причину моего горя, но всё было напрасно: я только плачу и в ответ ни бум-бум! Так и доехала до своей станции и ни на одном из упомянутых языков ничьё любопытство не удовлетворила. Никто не заговорил на русском"
Меня, как "душеприказчика" в этой главе смущает только один пункт: откуда у тётушки была такая уверенность, что свою миссию по спасению Марка в чужой стране она выполнит? Откуда она брала убедительность для своей речи, когда произносила её перед начальником местного отделения полиции? Откуда она брала уверенность, что вернёт пасынка брату? В общем: кто её вдохновлял, и кто ею руководил тогда? Загадка!
Глава 12. "Вся жизнь — борьба! Покой нам только снится…"
"…прибыла в лагерь, а девчата спрашивают:
— Что вы, тётя Нина, так скоро вернулись?
Рассказала им всё, они и принялись честить врага моего! А я ещё крепче задумалась о том, как Марка у этого фашиста вырвать.
Как-то однажды лагерьфюрерша вызывает меня и ведёт к нашему доктору. Та и за переводчицу была, и стала задавать мне вопросы о Марке: кто он и что, кто его мать и отец? Живы ли они? Откуда, из какого места мы прибыли? У меня в сердце похолодело: всё, узнали, что он еврейского происхождения! Не успела от одного опомниться, так вот тебе другая пилюля!
