"…был не лучше наших помещиков, о которых в литературе много сказано. И было в хозяйстве, куда нас направили, восемь коров, две лошади, несчитанное количество свиней, гусей, индюшек и кур. Был у бауэра и трактор. По всему периметру загона для коров росли фруктовые деревья, фруктовому саду и конца не было… У них вдоль шоссе фруктовые деревья растут. Было нас рабочих: француз из пленных, поляк я и Марк. Была ещё и девушка, полька, но как мы прибыли, то она на третий день сбежала от бауэра. Весь гнев этого зверя почему-то обрушился на меня… Жили мы в пристройке.
Бог ты мой! С самой ранней зори нас поднимали, ещё темно бывало, кормили лёгким немецким завтраком — кофе и бутерброды, и марш арбайтен! до темноты. Громадные поля были засеянные брюквой, свеклой, капустой кольраби, цветной капустой, горохом. Всего не перечесть. И зерно выращивал. Утром я доила коров, но дойка долго у меня не получалось, с горем пополам, но всё же научилась. Выполним всю работу в усадьбе — марш на поля работать, не разгибая спины. И постоянно бауэр торчал рядом, отдыхали тогда, когда он уедет. Такое бывало, когда солнце начинало припекать, он не выдерживал жары и уезжал в усадьбу. Валились с ног и мы кто где находил место, и отдыхали до тех пор, пока нас не поднимал "сторож" — маленькая хозяйская собачонка Топи, брехливое и глупое создание. Когда он выходил из дома, то она впереди бежала и всегда от радости лаяла. Мы знали: "кормилец" идёт, нужно подниматься и что-то делать. Так он догадался, что его Топпи нам сигнал подаёт, стал её запирать дома. Была ещё другая собачка, она приходила к Топпи играть, так он её застрелил, а Максима заставил закопать. Жаден был, расчётлив и кормил нас так, чтобы мы не "протянули ноги" Утром и вечером пересчитывал живность, знал сколько литров молока даёт каждая корова в любом месяце года…"
Первое упоминание о смене имени "Марк" на "Максим" "Марк" в Германии тогда был опасен. Тётушка варьирует имена "Макс" и "Марк" в зависимости от обстановки.
"… так мы работали, и заработанное питание меня ело, а не я его. Марк, как всякий мальчишка на его месте, быстро и сносно освоил язык, стал понимать немецкий, я же — ни слова, если не считать простых и необходимых слов…"
Удивительное явление: почему одни из нас, очутившись волею Судьбы среди иноязычного народа, пытаются, хотя бы немного, освоить из языка того народа, а иные — нет? Мой отец работал на немцев, но ни единого немецкого слова я от него не слышал. Загадка.
