Через какое-то время случилось забавное событие, и не случиться оно просто не могло. Другая сестра обращается к тётушке:
— Съездила бы ты, узнала, как она там поживает? — снабдила тётушку необходимыми средствами для проведения экспедиции и та отправилась:
"…что делать, поехала! Добралась до места, нашла дом. А там настоящий феодальный строй, семья большущая. Посадили меня, как гостью, за стол, а все невестки стоять и остались! Очень я удивилась, но ничего не сказала хозяевам: зачем мне они?
Жила сестрица в каморке с земляным полом. Привычки у неё городские остались: как поднимается после сна, так постель убирает, пол выметает, а ей упрёк следом:
— Всю землю вымела!"
Тётушка совершила невероятное деяние и результатом "экспедиции" был вывоз когда-то гордой и заносчивой сестрицы обратно в городскую среду. Как она сама пишет: "забрала её оттуда" Девчонка пятнадцати лет забирает старшую сестру из сельского "рая"!
Глава 7
подводит черту под "старой жизнью"
Сознательно опускаю описание "революции, освободившей трудящихся России от многовекового гнёта…" Самым весёлым и основным вопросом в "революции" лично для меня остаётся такой: а кто угнетал русских рабочих? Не сами ли они себя и угнетали? И что дала "революция" такому "победившему пролетариату", как моя тётушка? На втором месте улыбается вопрос: "почему все наши "революция" в итоге всегда превращались в срамотищу и позорище? Любые "революции" в России кем, и с какими бы намерениями не затевались, никогда и ничего не меняли в жизни нищеты. Всякие "революции" для нищеты всегда заканчивались куда худшей "порнографией", чем та, что была до революции. И впредь от наших "рефо….." пардон, "революций", "трудящимся России" ничего хорошего "не светит" по очень простой причине: качеством мы не вышли, низкое оно у нас. "Качество" своё, "согласно веяниям времени", с некоторых пор мы поменяли на "менталитет", но от замены слов наша жизнь не меняется. На вопрос к тётушке:
— Как ты жила в гражданскую войну? — тётушка, женщина малообразованная и не знавшая современной обще принятой отговорки "без комментариев!", отвечала старым, привычным и понятным сочетанием слов:
— Не приведи Господь!
Один эпизод жизни, его нет в записях, но который она рассказывала как "дополнение к революционному времени":
"В девятнадцатом году совсем житиё ни к чёрту стало, только о пропитании и думали. Все превратились в мешочников и мотались на поездах по Руси в поисках какого-нибудь пропитания. Меняли и продавали"
