— Что это? — тихо спросил рыцарь.
— Слова Прощания. — Я быстро отвернулась, уже понимая, что это значит. Он всё же перевёл песню тогда. Только её не поют без причины.
— Да… — подтвердил мою догадку вор.
— Значит…. — Людвиг не стал продолжать фразу.
Тарриэль аккуратно выпустил руку Люта и, не задерживаясь больше, вышел за дверь.
Я не помню, как мы выбирались из подземелий. Разум вернулся ко мне лишь на короткое время — когда за очередной дверью оказалась оружейная, на полу которой валялось наше снаряжение. Никто не удосужился, а может, не успел его разобрать. Людвиг взял перевязь с мечами Люта.
Ответил на удивленный взгляд вора.
— Нужно вернуть их его народу.
Фет кивнул, быстро засовывая за пояс свои ножи, к которым присоединилась парочка новых.
Я повесила на плечо свой мешок, застегнула пояс с ножнами, и помчалась дальше. Теперь в моей руке была привычная сабля вместо короткого меча стражника. К сожалению, а может, к счастью, тот, кто приходил к нам в камеру, так и не встретился мне в этом безумном беге.
Казалось, подземелье никогда не закончится. Понятие времени изменилось, мимо неспешно текли тягучие то ли секунды, то ли часы. Времени можно было коснуться рукой… и остановить его. Ни мыслей, ни чувств как будто и не существовало. Словно тело и разум оказались в каком-то непроницаемом коконе. Это было похоже на кошмарный сон.
Кровь… теперь никогда не отмыться от нее. Целительница не должна отнимать жизни. Иначе она перестанет быть собой…. Пусть. Я выпустила зверя в себе на свободу и не старалась его сдерживать. Впервые в жизни…. За такое нужно платить. Я потеряла право называть себя целительницей. Может быть, потеряла и дар. Сейчас меня это не интересовало. Совсем.
Я распахнула очередную дверь и вылетела наружу. Закрыла глаза, в которые ударил неожиданно яркий свет. Небо…. Подземелье осталось позади. Яростная победная синева неба и холодное дыхание гор, на которые клонится вечер…. Еще десяток шагов… и я рухнула в траву лицом вниз. Ярость, бешеная ярость раненого зверя, придававшая мне сил в этом безумном бою, исчезла. Не осталось ничего, даже боли, но от этого было только хуже. Тишина убивала, но умирать мне было рано. Оставался еще невыполненный долг. И всё же не было сил вернуться к жизни.
— Иф….
— Уйди.
— Иф, открой глаза.
— Не трогай меня.
— Как хочешь.
Тишина…. И ледяной водопад, обрушившийся сверху.
Я вскочила с яростным воплем, сабля была уже в руке, разворот и… я очень медленно отвела клинок, замерший в нескольких миллиметрах от шеи Фета. Старательно вытерла его краем плаща и убрала в ножны. Нужно было почистить клинок и как можно скорее, но…. Я тихо произнесла.
