О восприимчивости язычников свидетельствуют источники. Так, последний фризский князь Радбод отверг крещение, когда узнал, что его предки — короли и князья, как он говорил, обрели душевный покой не в той части загробной жизни, которая отводилась уверовавшим, ибо при кончине были язычниками. Соответственно князь, преисполненный гордостью за свою аристократию и предков, отверг как недостойный рай, так как в нем нет его сотоварищей. Подтвержденный историческими свидетельствами высокий уровень материальной культуры на земле саксов (прикладное искусство, аграрное производство, солеварня) оказался не в состоянии смягчить явные идеологические противоречия.
В IX веке один саксонский источник приписал перенос мощей святой Пусинны и смену веры прежде всего выдающимся интеллектуальным способностям саксов в постижении истины.
Вместе с тем, размышляя почти по-современному и проявляя верный религиозно-исторический подход, источник указывает на следующее: в те времена считалось неправедным видеть в принятии крещения своего рода заблуждение по отношению к культу отцов. «Ибо это происходило вместе с принятием новых обрядов и с отказом от старых».
Так называемое миссионерство среди саксов затруднял еще один момент. Отказ от воспринятого через предание представления о небе как о местопребывании богов и принятие одного Бога не могли происходить в сугубо индивидуальном плане — смена идентификации требовала коллективный контекст — сообщество, племя или шварм, хотя истории миссионерства известно немало случаев индивидуального принятия другой веры. Король, вождь сообщества, высшие слои аристократических кланов совершали переход в иную веру на основе так называемого «долга следования народа». Жизненный уклад саксов представлял многообразие социальных объединений, из которого вытекали соответственно разные варианты принятия нового вероучения или отказа от него; иногда формировался механизм «внешнеполитических» договоренностей, с чем, к своему неудовольствию, многократно сталкивался Карл.
Таким образом, речь шла о привлечении к евангелизации верхнего слоя племенной структуры. Жизнеописание Лебезина, а впоследствии и Луитгера с Виллихедом сообщает о том, что первых успехов миссионеры добились среди аристократии, обладавшей, очевидно, довольно высоким уровнем восприятия. В этом отношении она напоминала скандинавских купцов IX века, которые в Вике, Дорестаде и Бирке, а также в Майнце и Кёльне благодаря торговым контактам познакомились с новым учением и открыли ему свои души.
