Мы отъехали в сторону. Экипаж натянул противогазы, оператор разжег подбачный примус, а водитель встал около баллонов. И через пару-тройку минут до нас действительно донесся запах… Аромат, скажем прямо, был еще тот.
В бытность свою студентом я часто заходил к друзьям в общагу. И в том же корпусе, только в противоположном крыле, жили приехавшие за знаниями вьетнамцы. В принципе это были нормальные ребята, но только по будням. А по воскресениям они, заразы, жарили селедку! На маргарине. При соответствующем направлении ветра запах за полчаса распространялся по всей общаге… Помню, было даже комсомольское собрание с разбором одного не в меру чувствительного студента, в конце концов не выдержавшего и пошедшего бить морды.
Так вот, сейчас амбре было практически такое же.
"Надо будет и в записях, которые мы собрались крутить с оснащенных магнитофонами и мощными матюгальниками машин — ну, типа, китайские солдаты, сдавайтесь! — фоном ввести чавканье, а в конце — продолжительное сытое рыгание", — подумал я.
Пока «Чайка» исходила селедочными ароматами, мы с ее разработчиками договорились, что за шесть дней они сделают еще четыре таких машины, снабдят их боезапасом и с очередным эшелоном отправят в Манчжурию, где, похоже, скоро должна была наконец начаться война. Точного срока разведка назвать не могла, но исключительно потому, что командование противника само никак не могло его установить, однако Сунь Ят-Сен уже неофициально предупредил командование, что голова — это вещь, легко отделяемая от туловища. Его можно было понять, ибо американцам надоело ожидание, и они придержали очередной транш кредита на расширение демократии.
После обеда мы, то есть я и Алисино семейство, полетели обратно в Гатчину. Салон «Кондора» не имел разделения на отсеки, но четко делился на две зоны. Спереди были два нормальных места — стол с терминалом радиостанции письменными принадлежностями, мини-сейф, откидная табуретка для секретаря или еще кого, если понадобится. Далее шли два дивана с журнальными столиками, ну, а в самом хвосте — два ряда кресел, как в обычном пассажирском самолете. Так вот, весь Алисин выводок я загнал туда, мотивировав свое указание необходимостью сохранения центровки, а сам сел в кресло, разложил перед собой нашедшиеся в сейфе материалы про свободу слова, оставшиеся тут с предыдущего полета его величества, и задремал. Но, видимо, сделал это слишком незаметно для окружающих, потому что вскоре ко мне подошла стюардесса и передала вопрос Алисы — сильно ли нарушится центровка самолета, если она одна подойдет ко мне? И можно ли это сделать.
