Искатель, 1970 № 02 | страница 12



— Но из Орхуса нет прямого пароходного рейса ни в одном из финских портов, — буркнул таможенник и подозрительно глянул на американца. — Зачем вы прибыли к нам?

— В Бергене не было ни одного финского судна, — спокойно ответил Рид. — Мне не хотелось зря терять время.

— Вы очень спешите?

— Да.

— Но, к сожалению, вам придется здесь задержаться. Вы не тот человек, за кого себя выдаете. На кочегара вы не похожи.

Рид медленно оторвал от колен руки, показал намозоленные ладони. С минуту подержал их над столом, за которым сидел равнодушный чиновник.

— Это еще не доказательство, — отозвался таможенник.

Он вызвал полицейского инспектора и приказал отвести подозрительного моряка в таможенного тюрьму.

В тесной камере стоял затхлый запах. Стены были толстые, прочные. Судя по кладке, их сложили средневековые каменщики. Кроме стола, привинченного к цементному полу, железной койки и табурета, в камере ничего не было.

Рид снял мешок с плеча, расстегнул куртку и лег на койку, застланную суконным одеялом. После двух бессонных ночей, проведенных в пустом трюме траулера, не мешало отдохнуть. Но сон не приходил. Воображение почему-то рисовало веселых и смелых контрабандистов, попавших в эту камеру после отчаянной схватки с таможенной полицией. Они, наверно, приносили с собой запах моря и ветра, свою бесшабашную удаль и мечту о несметных богатствах. «Может быть, и пираты здесь сиживали? — подумал Рид. — Но зачем понадобилось «таракану» упрятать меня в эту мышеловку?»

Таможенный чиновник с рыжими усами чем-то напоминал таракана. Рид, не зная фамилии, называл его мысленно так.

Один из знакомых в России, почти половину своей жизни находившийся в заключении, перечислял однажды русские названия тюрьмы. «Каталажка», «кутузка», «острог», «централ», «блошница», «кло-пов-ни-ца». Риду хорошо запомнились эти слова, он произносил их с трудом, на свой лад, с легким акцентом.

И вот он сам в «ка-та-лаж-ке». Оказаться запертым в камере после того, как удалось пересечь океан! Экая досада! И где пришлось завязнуть! В тихой, не тронутой социальными бурями Дании.

«Дания — тюрьма… И превосходная: со множеством затворов, темниц и подземелий…» — пришла в голову шекспировская строка из трагедии о принце Гамлете. И Рид стал вслух читать любимого драматурга. Он помнил наизусть сцену встречи принца с призраком-отцом, его монолог «Быть или не быть?», приезд актеров и весь спектакль, задуманный Гамлетом.

Рид не заметил, как уснул, и проспал целые сутки.