Увы, хотя я и подозревал, что на свете существует подлость такого порядка, мне и в голову не приходило, что это когда-либо коснётся меня и моей команды. Да, выходит, что та дамочка, с которой я однажды провёл целую неделю плавая по морю на роскошной яхте, была права, когда сказала мне: - «Мэт, ты просто прелесть. Хотя ты впятеро старше меня по возрасту, ты так наивен и очарователен в своей детской наивности, что мне хочется взять тебя на руки и всё время носить, как грудного ребёнка». Наивный, я считал, что все вокруг любят «Синюю птицу» и её командира и вот этому грудному ребёнку отпустили такую оплеуху, что такое и в самом кошмарном сне никогда не привидится. Честно говоря, я вовсе не считаю себя таким уж наивным человеком, как это показалось когда-то Марие. У меня вполне хватает ума и знаний не попадать в неприятные истории за пределами космопорта, а если иной раз я и сталкивался со всяческим хулиганьём, то никогда не был мальчиком для битья. При своём росте почти в два метра и весе в сто двадцать килограмм, да, ещё имея отличные бойцовские навыки, не говоря уже о том, что я всё-таки военный космолётчик, плюс ко всему имея прекрасно сбалансированный организм, я частенько справлялся и с шестью драчунами. Впрочем, на моём месте любой другой наземник наверное всё-таки избежал бы подобной ситуации.
Да, до определённых пор я считал себя хорошо подготовленным специалистом, пока не столкнулся с такой чудовищной несправедливостью. Этот рейс начался, как обычно. Немногим менее семи лет назад, проведя чудесный отпуск на Титане, там построен курорт для космических дальнобойщиков, где я встретился со многими старыми друзьями, мы вернулись на Плутон. Там нас уже ждал старина «Карфаген», на борту которого находилось в состоянии анабиоза семьсот пятьдесят три тысячи мужчин, женщин и детей. Нам нужно было доставить их на Креолию, одну из старых, уже прекрасно развитых колоний. В основном все они были молодыми людьми, выходцами из этого мира, получившими на Земле образование и теперь возвращавшиеся домой. Вместе с ними на Креолию летел и её посол. Он один ещё не был помещён в камеру анабиоза, так как обязательно хотел поговорить со мной. Я хорошо знал этого парня, практически моего ровесника. Мы встречались с ним восемь раз и теперь Сергей Вересков, как он сам мне об этом сказал, летел домой, чтобы больше никуда в жизни не летать и спокойно помереть на своей вилле и быть похороненным в семейном склепе, стоящем в саду, в котором ещё не лежал никто из всего его большого семейства.
