— Клянусь вам. Более того, каждый такой бал можно назвать самым лучшим, потому что он может стать последним. Поэтому есть смысл петь и танцевать до самого рассвета. Те, кто этого не понимает и уже ушли, — жалкие ничтожные людишки!
Музыканты твердо решили сыграть еще один танец и на этом закончить. Последним танцем был вальс. Кристек уставился на свою партнершу бессмысленными водянистыми глазами, согнувшись в поясе, как надломленный тростник. Если бы он не держался за нее, то наверняка бы переломился окончательно и упал.
Пани Инка бросала отчаянные взгляды на свой стол, но Чадек ее не замечал. Держась за сердце, он забавлял соседей байками о том, как трагически он переносил свою разлуку с молодостью, с любовными похождениями. Только надпоручик Блага понял ее умоляющие взгляды. Он пробежал рукой по пуговицам кителя, проверяя, все ли они застегнуты, и направился в центр зала. Подойдя к танцующим, он решительно высвободил Инку из объятий Кристека:
— Разрешите, пан штабс-капитан? Думаю, вам не мешает немного отдохнуть!
И прежде чем Кристек сообразил, что произошло, Блага закружился с Никой в другом конце зала.
Кристек с минуту недоуменно смотрел на них, потом сплюнул и проговорил:
— Гнида!
Пошатываясь, он подошел к столу, трясущимися руками налил себе вина и залпом выпил. При этом часть вина из фужера он вылил на себя и начал вытирать лацканы своего парадного мундира влажными потными ладонями, ругаясь вполголоса:
— И чего пани Инка компрометирует себя с таким?.. Ведь это же гнида, коммунист, полицейский...
Чадек умолк на секунду и неожиданно трезво и разумно поправил его:
— Будьте умнее, мой милый. Это не кто-нибудь, а местный начальник КНБ, а знакомством с начальником КНБ никогда не следует пренебрегать. Особенно нам, да еще в такое время. В конце концов, что вы можете знать? В Праге Носек снял с руководящих постов в КНБ восемь начальников, которые не устраивали коммунистов. Может быть, это один из них.
— Вот этот? — Кристек снова сплюнул. — Это всего лишь дешевый фрайер, и ничего больше!
На паркете осталась одна только пара танцующих — надпоручик Блага и пани Инка.
Блага приблизил губы к ее уху:
— Знаете, как я сейчас себя чувствую?
Инка немедленно приняла его игру:
— Так же, как и я, — прекрасно!
Однако надпоручик поправил ее:
— Нет, мне грустно!
— Почему? — удивилась Инка. — Вам со мной нехорошо?
— В голову лезут воспоминания...
— О ком?
— Вернее, о чем, — сказал Блага. — Впрочем, и о ком. О друзьях, которых уже нет в живых. О веселых ребячьих глазах, которые однажды застыли широко открытыми навечно, а потом упали вниз с неба, будто горящие звезды...
