- Я ж давно говорил, - опять сказал звонкий голос, - я ж давно говорил. Вот он, умный человек, советует, то и я советовал.
Начали спорить. Кривой старик сказал, что это не годится, что это вроде бунта.
- А что плохого в бунте? - спросил звонкий голос.
Теперь Дзержинский разглядел этого парня со звонким голосом. Он был молод, немного курнос, брови у него были неровные, с изгибом, глаза упрямые, блестящие.
Спорили долго.
Когда взошла луна, возле дома раненого Оржовецкого собрался сход и постановил: на работу к помещику завтра не выходить, а кто пойдет, того поймать и запереть в амбар на замок.
До парома Дзержинского провожало человек шесть крестьян.
Опять пиликала гармошка. Ян - так звали парня со звонким голосом - шел рядом с Дзержинским, посмеивался, пошучивал, потом тихо спросил:
- Значит, бастуем?
- Откуда вы знаете это слово? - спросил Дзержинский.
- Оттуда, откуда и вы. - Усмехнувшись, он добавил: - Я в городе работал, на фабрике. Потом машина три пальца оттяпала, выгнали. Вернулся домой. Было время - и я бастовал.
У перевоза попрощались. Дзержинский крепко пожал искалеченную руку парня, обещал наведываться в село. Когда Дзержинский вернулся, на террасе еще играли в карты, а из залы доносились звуки рояля и тенорок хозяина, певшего с дрожью в голосе:
Облекся мир волшебной дымкой,
Ничто в саду не шелохнет.
Но чу! Волшебной невидимкой,
Скрываясь, соловей поет...
- Кто идет? Остановись! - крикнул подпоручик, тасуя карты. Дзержинский остановился.
- Откуда вы? - спросила хозяйка, вглядываясь в темноту парка. Гуляли? Идите к нам, у нас очень весело.
Дзержинский поднялся по ступенькам на террасу. Здесь были новые люди: становой пристав, еще не старый человек с апоплексической шеей и с золотыми зубами, и чрезвычайно аккуратного вида молодой офицер с длинной, как огурец, головой и очень белыми короткопалыми руками.
Подпоручик представил Дзержинского гостям:
- Учитель моего племяша.
Офицер щелкнул шпорами и сказал, пришепетывая:
- Лемешов.
- Подзенский, - сказал пристав, сверкнув золотыми зубами, - очень приятно.
Из залы на террасу вышел хозяин, взял Дзержинского под руку.
- Слышали новость? Чуть моего управляющего не убили.
- Да, я слышал, - неторопливо ответил Дзержинский, - но вы уже приняли меры. - Он кивнул на офицера и пристава.
- Пришлось вызвать роту, - сказал хозяин.
На одну секунду глаза их встретились. В темных зрачках гимназиста блеснул огонек и тотчас же погас. Он поправил рукой легкие, рассыпающиеся русые волосы, поклонился и, сказав, что ужинать не будет, ушел к себе. Окно в его комнате было открыто, лампа не горела, из парка тянуло свежестью и крепким, холодным запахом распускающейся сирени.
