— Знаешь, — делились с Алексеем впечатлениями о событиях вечера 27 декабря Терентьев и Батурин, — после твоего отъезда в Кабул в Баграме утром загрузили две машины трупов афганцев… Целых две «шестьдесят шестые»… Зрелище, надо сказать… Это те, что оказали сопротивление…
Накануне приезда сослуживцев Степанов ночевал в палатке «рэбовцев». Набилось в нее столько, что нельзя было и шага сделать, не наступив на какую-нибудь часть тела или конечность человекам трем-четырем. Кроме двух палаток в Штабе по-прежнему ничего не было. И то, одна из них предназначалась для работы. Лишь через несколько дней стали мало-мальски обустраиваться. С большим трудом получил Алексей в тылах лагерную палатку на отделение. Печки не хватило. С потугами и ухищрениями сообща добыли несколько матрасов. Нечего говорить и об освещении… Что же касалось остальных удобств — тут и того «лучше». У какого-то разваленного глинобитного сооружения нарыли ямок. Вернее, щелей. В метр длиной и пару десятков сантиметров шириной. Находилось это пикантное место неподалеку от дороги, и проезжающий мог видеть соседствующих на ямках солдат и офицеров, порой даже самого высокого ранга. Первое время отдельных клозетов не строили…
Когда по радио передали официальное сообщение о вводе войск в Афганистан, все ободрились. Теперь о них знали, помнили. И за каждым солдатом и офицером стояла вся страна. В первые недели к лагерю часто приходили любопытнее афганцы в цивильном. Особенно много было детей. Их все интересовало у шурави. Десантники угощали ребятишек содержимым сухпайков, дарили в качестве сувениров монеты, кокарды с шапок, различные вещицы. Однажды мальчишкам показали плакат с портретом Ленина. «Чан афгани?» /сколько стоит/ — начали спрашивать они. Солдаты объяснили: не продается. Можно только подарить. Что тут началось! Мальчишки передрались между собой. А какое счастливое лицо было у того, кому достался портрет!..
Алексей тоже не раз общался с детишками. В основном эти разговоры были «на пальцах». Лишь с одним пареньком побеседовал от души. Говорили на немецком языке. Его знал юный собеседник почти в совершенстве, что очень удивило офицера. Сам-то Алексей получал свидетельcтвo пepeвoдчикa-peферентa в суворовском военное училище. «Где изучал?» — спросил старший лейтенант. Узнав, что в школе, удивился еще больше. Вот это способности! Или преподавание?.. У нас и в школе, и в институте зубрят, а двух слов все равно связать не могут.
