Нань-шуань работал, не жалея сил, до самого вечера и возвратился домой усталый и голодный. Пришелец приготовил еду, поел и все, что осталось в хижине съедобного, выбросил и перебил всю кухонную утварь. Нань-шуань застал его мирно спящим в пустой хижине, по когда он лег рядом с незнакомцем, вытянув усталые члены, тот вскочил и ушел.
Много лет спустя, рассказывая этот анекдот своим ученикам, Нань-шуань сказал: «Хороший это был монах, и я теперь скучаю по нем».
НЕГЭН: Нань-шуань радовался своему одиночеству, которое помогало ему формировать его дзэн.
Монах хотел освободить его от всяких формирующих идей, но знал, что его аргументы никогда не убедят Нань-шуаня.
Нань-шуань понял, что пытался ему показать монах, уснувший в пустой хижине. Пустота — это не истинное жилище дзэнского монаха. Незнакомец ушел, оставив Нань-шуаня в повой атмосфере творчества.
Дзэн отнимает пищу у голодного, меч — у воина. Все, к чему наиболее сильно привязывается человек, является истинной причиной его страданий. Странный монах ничего не хотел давать Нань-шуаню, кроме истинной свободы.
Позднее, когда Нань-шуань рассказывал своим ученикам, как он скучает по этому старому, он, должно быть, черпал подлинную свободу в непроходящем чувстве благодарности к своему безымянному учителю.
Некоторое время Е-шуань не проводил занятий (не читал лекций) со своими учениками. Наконец, к нему пришел старший монах и сказал: «Монахи скучают без ваших лекций». «Тогда звони в колокольчик» — сказал Е-шуань.
Когда все монахи собрались в лекционном зале, Е-шуань, не произнеся ни слова, вернулся в свою комнату. Старший монах пошел вслед за ним: «Вы же сказали, что будет лекция. Почему же вы не проводите ее?» «Лекции по сутре должны читать специалисты по сутре, лекции по шастре[31] — специалисты по шастре. О чем тревожится этот монах?» — был ответ.
НЕГЭН: Дзэнский учитель приводит пример того, чему учит сутра и шастра, комментарий к сутре. Если некто имеет желание жить, как учит Будда, сутра и шастра ничего для него не значат.
Е-шуань дал урок новичкам, своим нетерпением попавшим пальцем в небо, ибо с утра до поздней ночи и с ночи и до утра его жизнь была постоянным для них уроком. Этот урок и был настоящим. Если кто-то из монахов не сумел разглядеть это безмолвное учение, он не годится для дзэн. Старший монах заслуживает 30-ти ударов.
Когда Тэ-шуань сумел заглянуть в истину дзэна, он тотчас же взял свой комментарий к «Алмазной сутре», который некогда считал неоценимым и совершенно необходимым, и бросил его в огонь. Когда манускрипт превратился в горстку золы, он сказал:
