Не сняв ремней, он повел ее к столу из нержавеющей стали, стоявшему посреди комнаты. Когда он пристегнул ее наручниками, она поняла, что на улице все еще темно. Только днем он мог беззаботно отпускать ее, зная, что она не сможет сбежать.
Лессер вышел за дверь, оставив ее широко распахнутой. До нее донеслось шуршание и бормотание, а потом он вернулся, таща полуживого вампира. Голова мужчины болталась так, словно была привязана к телу тонкой ниткой, ноги волочились по полу. Он был одет в когда-то красивые черные брюки и кашемировый свитер, превратившиеся в мокрые лохмотья, испачканные кровью.
Крик застрял в горле, и Бэлла попятилась, но привязь помешала ей уйти далеко. Она не сможет смотреть на пытку. Просто не сможет.
Лессер закинул мужчину на стол, положив его на спину на гладкой поверхности. Цепи обхватили его запястья и лодыжки, звенья блокировались металлическими зажимами. Как только мутный взгляд вампира обратился к полкам с инструментами, он задергался. Он пытался освободиться из стальных оков, и они гремели, задевая о стол.
Бэлла посмотрела в голубые глаза вампира. Он был в ужасе, и ей хотелось успокоить его, но она понимала, что это было бы неумно. Лессер выжидал, следил за ее реакцией.
А потом он вытащил нож.
Вампир закричал, когда убийца наклонился над ним. Но Дэвид лишь разрезал свитер и распахнул его, обнажая горло и грудь мужчины.
Хотя Бэлла пыталась сдержать себя, жажда крови пронзила все ее существо. В последний раз она питалась очень давно, возможно, несколько месяцев назад, а весь тот стресс, который ей пришлось пережить, означал одно: она жаждала получить то, что могла дать ей лишь кровь мужчины ее вида.
Лессер взял ее за руку и обвел вокруг стола, наручник скользил по поручню следом за ней.
— Я подумал, что ты должна захотеть пить. — Лессер наклонился и погладил ее губы большим пальцем. — Так что я принес его, чтоб ты могла питаться.
Ее глаза округлились.
— Точно. Он только для тебя. Подарок. Он свеж и молод. Лучше, чем те, что сидят сейчас в дырах. И мы можем долго держать его, чтобы он мог служить тебе. — Лессер приподнял ее верхнюю губу, обнажая зубы. — Черт возьми, похоже, твои клыки удлиняются. Проголодалась, жена, так ведь?
Он сжал ее шею сзади и поцеловал, лизнув языком. Каким-то образом, ей удалось сдерживать рвотный рефлекс, пока он не поднял голову.
— Мне всегда было интересно, как это выглядит, — сказал он, глаза блуждали по ее лицу. — Это заведет меня? Даже не знаю, хочу я этого или нет. Думаю, ты больше нравишься мне совершенно непорочной. Но тебе ведь нужно сделать это, правда? Или ты умрешь.
