— Воин, — посмеиваясь, произнесла она. — Ты справишься?
Справится? Совершенно точно. И чтобы было ясно, как кто с кем справляется, он взял ее бедра, насаживая на себя, пока она не вскрикнула.
Когда он отпустил ее, она улыбнулась ему, двигаясь все быстрее и быстрее. Она была влажной и узкой — настоящее благословение для его плоти.
— Воин, ты справишься? — От напряжения ее голос стал ниже.
— Да, — прорычал он.
Черт, в ту же секунду, что он кончит, он перевернет ее на спину, и начнет все сначала.
— Ты справишься с этим?
Она двигалась все быстрее, словно насиловала его. Рука все еще была закинута за голову, и, казалось, она оседлала его как быка, пытаясь усмирить.
Это был отличный секс… потрясающий, невероятный, отличный…
Слова начали искажаться… Голос стал намного ниже женского.
— Ты справишься с этим?
Джон похолодел. Что-то было не так… что-то пошло не так…
— Ты справишься с этим? Ты справишься с этим? — Внезапно из ее рта стал вырываться мужской голос, насмехавшийся над ним. — Ты справишься с этим?
Джон попытался сбросить ее с себя, но она сильно сжала его, не прекращая трахать.
— Думаешь, ты справишься с этим? Думаешь-ты-справишься-с-этим? Думаешьтысправишьсясэтим?
Мужской голос ревел, сорвался на крик.
Нож, обрушившийся на Джона, появился из-за ее головы. Только сейчас она была мужчиной, мужчиной с бледной кожей, бесцветными волосами и глазами словно туман. Когда лезвие блеснуло серебром, Джон попытался блокировать удар, но понял, что его руки лишились привычной силы. Они стали тонкими, худыми.
Ты справишься с этим, воин?
По изящной дуге кинжал вошел в самую середину его груди. Боль пламенем пронзила это место, ужасающий жар разлился по всему телу, рикошетом отдаваясь от поверхности, пока его не поглотила агония. Он попытался вздохнуть, давясь собственной кровью, сплевывая ее до тех пор, пока уже не мог глотнуть ни капли кислорода. Из последних сил он боролся со смертью, пришедшей за ним…
— Джон! Джон! Проснись!
Его глаза широко распахнулись. Первой мыслью, пришедшей в голову, было осознание того, что его лицо болит, хотя нож пронзил грудь. Затем он понял, что его рот был широко раскрыт, имитируя крик, который раздался бы, не родись он немым. Но из него вырывался лишь воздух.
Потом он почувствовал ладони… ладони, прижимавшиеся к его рукам. Ужас накатил снова, и, сделав нечеловеческое усилие, он скатился с кровати. Упав лицом вниз, он прижался щекой к ковру с низким ворсом.
— Джон! Это я, Велси.
