— Как это? — спросил Русов. — Наколошматят?
— Как? Да все просто, дубиной бьют их, малышей тюленьих, шкурка у них белая-белая, ну точно снег. Сдирают тут же шкуры, все бегом, бегом, погоды-то скверные, не успел и оглянуться, как снег посыпал, ни зги, тогой гляди во льдах, торосах заплутаешь... Эх, то ли дело китов колошматить! Да ладно, что я в ваши души со своими заботами лезу? Давайте-ка о деле поговорим. Паренек у нас, матрос палубный, приболел. Гм... как бы вам это объяснить? Что-то с головой у него.
— Так у вас же госпиталь на базе, — сказал Горин. — Врачи.
— Внутри у него что-то не все в норме. — Капитан-директор постучал себе согнутым пальцем по лбу. — Мозги, как говорится, с фундамента слегка сдвинулись.
— Умом тронулся, что ли?
— Да, что-то вроде этого. С очень большими странностями парнишка. Как выяснилось, три рейса подряд в море, подлец, бегал. Почти полтора года без суши! Может деньжишки на «жигуленка» копил? И после тех трех рейсов и недели не отдохнул на суше, к нам устроился. Вот и не выдержала головка! Тут после одного-то рейса приходишь домой сам не свой, а он... — Капитан-директор закурил. — Так вот, о странностях... Кстати, Юрой его зовут. Юриком. Симпатичный паренек. И все умеет. Золотые, как говорится, руки. Часишки починить — пожалуйста! Фотоаппарат — будьте любезны! Желаете постричься — с большим удовольствием. Причем обкорнает не хуже, чем наш штатный парикмахер. И удивительно безотказный. Надо на подвахту, чуть тронул за плечо: «Эй, Юрик!» — быстренько поднимется, оденется и пошел безо всякого ворчания. Зашиваются коки, кого позвать на подмогу? Юрика. Спал ли, не спал: улыбнулся и пошел.
— Какие же это странности? — Русов пожал плечами. — Наверно, таким в море и должен быть каждый. Даром, что ли, говорят: «Моряки на судне — одна семья».
— Странности? А вот послушайте. Было у нас общее собрание. Социалистические обязательства принимали, а он встает и говорит: «Люди! К вам я обращаюсь от имени Вселенной. Слушайте. Там, откуда я прибыл, не бьют ни китов, ни бельков. А что же делаете вы? Природа миллиарды лет создавала это чудо, а вы убиваете их?! Маленьких, беспомощных, таких красивых? Скажите, вам нужны они? Тут я вмешался, сказал, мол, шкурки их очень ценятся. Из них во Франции, Англии, Америке шьют прекрасные женские шубки... А он свое: «Шубки! Чтобы миллионерша из Вашингтона форсила в шубке, на которую пошло пятьдесят зверьков, мы превратились в убийц природы! Откажитесь же от этого варварского промысла». Каково?
