Алексей стоит у парапета. Кругом ни души. И вдруг его ухо улавливает ритмичное позвякивание железа. Кто-то идет, ударяя наконечником трости о камни. Скоро к нему приближается человек небольшого роста, худощавый, на лбу шрам... — точно такой, каким должен быть по приметам «товарищ Иван».
— Вы позволите? — Он приподнимает шляпу с широкими полями и занимает место на скамейке.
— Пожалуйста! Дунаем и Савой можно любоваться и днем и ночью, — говорит Алексей слова пароля.
— Ночью ничего не увидишь! — отвечает незнакомец и протягивает для пожатия руку. — Будем знакомы... Я товарищ Иван.
— А, Иван Абросимович!
— Ну а теперь рассказывай! — говорит товарищ Иван.
— О чем? — удивляется Алексей.
— О чем хочешь! Все для меня интересно. Я здесь не первый год, изголодался по новостям с Родины...
Просидели они часа два. Никто не мешал их беседе. И чего только не коснулись в разговоре!
Алексей подробно изложил, как в кафе Белой Церкви невзначай подслушал беседу Павского с Мальцевым, и высказал Ивану Абросимовичу свое предположение:
— Мне кажется, Павский охотится за списками генерала Кучерова...
Иван задумался.
— Случая упускать нельзя, — проговорил он тихо. — Придется тебе немедленно ехать в Билечу вслед за Павским... Подробности твоего поведения еще обсудим.
— Генерал Кучеров там? — поинтересовался Хованский.
— Должен быть...
— Значит так, — резюмировал товарищ Иван, — завтра утром идешь к военному агенту, расскажешь свою легенду. Сошлешься на свое знакомство в Белой Церкви с полковником Павским, от которого ты узнал о том, что в Донском кадетском корпусе собираются налаживать старую австро-венгерскую гидростанцию, попросишь направить тебя в Билечу. А теперь пойдем. — Он посмотрел на часы. — Покажу тебе ночной Белград.
Была теплая весенняя ночь. Иван Абросимович снял плащ.
На улице Князя Михаила корсо было людно. Они двинулись с потоком гуляющих в сторону Теразии и очутились на площади возле оперного театра. Здесь шумно и весело. Часть площади занята столиками. Бегают как угорелые официанты, разносят лимонад, бозу, халву. Тут много учащейся молодежи, потому что близко университет.
— А рядом «Албания» — знаменитая кафана-ресторан, — рассказывает Иван Абросимович, — место, куда приходят писатели, купцы-тузы. Тут все чинно, спокойно. Но иногда кто-нибудь из толстосумов кутит с приятелями...
Алексей с любопытством смотрит на нарядных гуляющих. В ярко освещенных витринах ресторанов, кафе, кабачков выставлены огромные лангусты и омары в окружении салатов, в окна видно, как жарят на вертелах поросят, ягнят; прямо на улице на мангалах потрескивают над рдеющими углями чеванпчичи и ражничи. В просторных залах плачут надрывно скрипки венгерских и цыганских капелл, гремят тарелки, ухают барабаны оркестров, и под этот грохот на подмостках завывают полуголые певички. На улицу из открытых дверей и окон вылетают пьяные выкрики, веселый смех и громкая перебранка.
