Люси подняла глаза и, увидев нависшего над ней с мрачным видом отца, заметно побледнела.
Девочка была очень хорошенькой. На ее овальном личике выделялись такие же, как у Эллиота, яркие голубые глаза и такой же выразительный рот. Она смотрела на отца одновременно и со страхом, и с мрачным упрямством.
— Насколько я помню, — выговаривал он, — сегодня ты должна была вернуться домой к четырем. Я же вчера велел тебе прийти вовремя!
— Прости.
Эллиот не вынул руки из карманов, и лишь стиснутые челюсти выдавали его ярость. Он был в бешенстве оттого, что провел несколько часов в судорожных поисках, оттого, что звонил в полицию, и оттого, что в результате в качестве извинения услышал одно лишь небрежно брошенное «прости».
— И это все, что ты можешь сказать?
Люси пожала плечами. Этот типичный для подростков жест всегда отдает презрением и потому гарантированно приводит взрослых в еще большую ярость. Губы Мелисы растянулись в неуместной улыбке
Сама она росла послушным ребенком, однако до сих пор хорошо помнила случай, когда одного пожатия плечами оказалось достаточно, чтобы ее родители буквально рассвирепели.
— Прекрасно, мисс, — произнес Эллиот сквозь стиснутые зубы. — А ну, быстро домой!
— Домой? Но, мне нужен самолет, чтобы добраться туда!
Мелисса решила вмешаться. Она тепло улыбнулась и, не глядя на Эллиота, протянула девочке руку.
— Привет, Люси! Я Мелисса.
Девочка угрюмо и равнодушно скользнула по ней взглядом и оставила без внимания ее протянутую руку.
— Ах, да. Вы та женщина из спортивного клуба, которая, по его замыслу, избавит меня от лишнего жира. — Люси захлопнула свою книгу и снова обратилась к Эллиоту: — Должно быть, ужасно неприятно вдруг заиметь дочь, в особенности настолько страшную, что с ней стыдно появиться на людях.
— Это не место для подобных разговоров, — жестко заявил Эллиот. — Давай, бери свой рюкзак, мы уходим.
Когда Люси встала, выяснилось, что она выше Мелиссы сантиметров на десять.
Эллиот зашагал к выходу из кафе с лицом мрачнее тучи, и Люси потащилась вслед за ним с таким видом, словно шла на расстрел.
Выбирая из них двоих, Мелисса предпочла присоединиться к Люси. Она нагнала девочку и начала потихоньку расспрашивать её о школе.
Люси отвечала на вопросы односложно или вовсе не отвечала, и через несколько минут воцарилась неловкая тишина.
— Знаешь, а он беспокоился, — наконец сказала Мелисса девочке.
Люси обернулась к ней и горько усмехнулась.
— Не думаю. Его просто задело то, что я доставила ему неудобство, а он этого не любит. — В мягком мелодичном голосе девочки слышался приятный австралийский акцент.
