— Скорее чувственной. — Он пристально посмотрел на нее. — Лучше поздно, чем никогда.
— Отец, обычно я не поступаю так непоследовательно.
— Со всеми это иногда случается.
Ей почудилось, что она сейчас упадет в обморок. Год назад она и мечтать не смела показать отцу свои истинные чувства. Все происходило постепенно — шажок там, шажок здесь, и теперь она увидела, какое огромное расстояние, отделявшее ее от отца, она преодолела за последнее время. Может быть, раньше у нее не было никаких чувств к нему? Да нет, конечно же, были. Джеймс оказался прав: она просто пряталась от всего. А теперь она может говорить со своим отцом даже о том, о чем ему не хочется говорить с ней. Ну что ж, он перестанет прятать свои чувства и прикидываться, что они ее не касаются.
— А ты был когда-нибудь непоследовательным, папа?
Она посмотрела на него и покраснела. Он долго хранил молчание. Наконец с горечью сказал:
— Я так мало сделал для тебя.
— Я знаю, ты хотел сына.
— Я рад, что у меня такая дочь. Внезапно она подумала, что Лондон теперь далеко от нее. Казалось, он был в ее прошлой жизни. Она стала совсем другим человеком — кем, она еще не знала, но ей предстояло это узнать.
Вечером, сидя в ресторане напротив Джеймса, она впервые не пыталась быть рациональной и просто отдалась своим чувствам.
— У тебя мечтательное выражение лица… — заметил он.
Элли улыбнулась и объяснила это количеством выпитого вина. Но на самом деле все было не так. Просто она впервые почувствовала себя свободной.
— Тебе хорошо? — спросил Джеймс, когда они выходили из ресторана и она взяла его под руку.
— Мне наконец-то удалось по-настоящему поговорить с отцом.
— И ты очень удивлена.
— Тебе будет приятно, если я скажу, что ты был прав, когда говорил, что мне пора перестать убегать от жизни?
— Пожалуй, да…
— Мне кажется, что, когда я была ребенком, мы с отцом не понимали друг друга. Ему было тяжело после смерти матери, и, несмотря на это, он старался все сделать для меня, чтобы заменить ее…
— И ты все это сказала ему?
— Не совсем. Я решила, что буду навещать его гораздо чаще, а потом заберу в Лондон.
— Думаю, что там ты не сможешь уделять ему много времени.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты опять думаешь только о Лондоне и о своих лондонских делах.
— О, Джеймс, перестань сердиться, — сказала она с мольбой, — тебе это не идет. У тебя от этого появляются морщины на лице.
Джеймс, к ее удивлению, слегка улыбнулся.
— У тебя здорово получается командовать, Элеонор Миллз.
