— Это нечестно! — воскликнула Элли.
И он, оторвавшись от своих мыслей, попытался вспомнить, что же говорил перед этим.
— Может быть, и нет, но поймите, я просто хочу, чтобы вы трезво посмотрели на свою жизнь. Если вы руководствуетесь здравым смыслом, когда принимаете решения, — это хорошо, но если при этом ваше сердце не согласно с вашим рассудком, то ни к чему хорошему это не приведет. Можете ли вы, положа руку на сердце, сказать, что ваш предстоящий брак — это правильное решение?
Джеймс понял, что его слова звучат ханжески. Он никогда не был ханжой. И он никогда раньше не старался повлиять на чьи-то решения. Он всегда считал, что взрослые люди должны учиться на своих собственных ошибках и давать им советы бесполезно, так как они все равно им не последуют.
— Мне кажется, вы настолько были увлечены своей медицинской карьерой, что целый огромный пласт жизни прошел мимо вас. — Джеймс тяжело вздохнул, высказав эту доморощенную мудрость. Он чувствовал, что теряет нить разговора, и не мог оторвать глаз от ее лица.
— Иными словами, вы хотите сказать, что со мной скучно.
Джеймс слышал ее голос, но смысл сказанных слов почти не доходил до него.
— Вы считаете, что я деловая женщина, с ограниченными интересами, не способная заниматься ничем, кроме своей работы. Почему вам это не сказать мне напрямик?
Что она говорит? Джеймс просто не воспринимал смысла ее слов. Он следил за движением губ Элли, как немой, читающий по губам.
— У вас очень красивый рот, — пробормотал он сипло.
— Что?! — Элли посмотрела на него, и в ее глазах он увидел сильное смущение.
— Ваш рот. У вас очень приятный рот. — Он подался вперед и с удивлением почувствовал, что нервничает как пятнадцатилетний мальчишка. Он взял ее голову в свои ладони и повернул к себе.
Элли попыталась высвободиться. В ее глазах была паника. Но в них было также и кое-что другое. Какое-то сильное чувство, которое билось внутри ее и не находило выхода. И тогда он догадался, что и ее снедает такое же сильное и опасное желание, которое испытывал и он. Да, она боялась. Но боялась не его, а самое себя.
— Здесь нет ничего страшного, — услышал он свой голос, как бы доносившийся откуда-то издалека. Ее ответ, если она и ответила, он не услышал, потому что его переполнило желание. Он притянул ее голову к себе и приник губами к ее губам.
Джеймс был почти уверен, что Элли оттолкнет его, но она не сделала этого. Эта ее неожиданная уступчивость заставила его делать то, что он до сих пор считал невозможным.
