Уже близился рассвет, Мария Гуавайра и Жоакин Сасса еле передвигали ноги от усталости, и он сказал: Надо бы сделать привал, но она настаивала: Надо искать, надо искать, а поскольку, кто ищет, тот находит, то и они нашли, и произошло это как нельзя более просто, когда небо посветлело, и чернота на востоке сменилась густой синевой, и тут откуда-то снизу, обочь дороги донеслось приглушенное ржание — истинное чудо — будто конь подал им весть о себе: Я здесь, они двинулись на звук и вскоре обнаружили стреноженного коня, и привел его сюда не Господь Бог для пополнения каталога сотворенных им чудес, а всего лишь законный его владелец, которому накануне кузнец сказал так: У него спина сбита, помажь ссадину мазью и пусть три ночи кряду, начиная с пятницы, пасется на воле, если не заживет, верну тебе деньги и провалюсь на этом месте. Коня, если он стреножен и если нет под рукой острого ножика перерезать его путы, за пазухой не унесешь, однако Мария Гуавайра знает, как обращаться с такими тварями, и, хоть конь нервничает, не узнавая незнакомых людей, уводит его под деревья, где, рискуя тем, что конь её потопчет или от души навернет копытом, развязывает узел, которым стянута грубая и толстая веревка, обычно-то в таких случаях делают простой узел, чтобы сразу можно было развязать, но, быть может, до здешних мест эта наука ещё не добралась. Помогло, конечно, и то, что конь понял — его хотят освободить, а свобода — всегда драгоценный дар, даже если преподносят его незнакомцы.
Чтобы избежать нежелательных встреч и не навлечь на себя подозрений, возвращались самыми что ни на есть окольными дорогами, больше, чем когда-либо доверяясь собачьему чутью. Когда рассвело, они были уже далеко от места преступления, и, хоть теперь попадались им люди, работавшие в поле или шедшие навстречу, никто из них не узнал коня, оттого, быть может, что особо не присматривался, ибо слишком восхитительно-невиннное, выдержанное в средневековом духе зрелище открывалось их взорам — дама, сидевшая бочком, как амазонка, и странствующий рыцарь, который шел пешком и вел её коня под уздцы — слава Богу, не забыли прихватить уздечку! Огромный пес дополнял пленительную картину, которая одним казалась грезой наяву(другим — внятным знаком грядущих перемен к лучшему, и не ведали одни и другие, что перед ними всего лишь пара конокрадов, воистину — внешность обманчива! — вот только неизвестным остается, что обманывает она дважды, так что лучше доверяться первому впечатлению и не углубляться в расследование. Вот поэтому многие и сейчас говорят: Утром видел Амадиса и Ориану, она верхом ехала, он пешком шел, и пес был при них. Не могут это быть Амадис и Ориана, у тех никогда никакой собаки не было. А я тебе говорю, видел, один свидетель не хуже сотни. Но в книге про их жизнь, любовь и приключения ни слова не говорится про собаку. Стало быть, надо переписать эту книгу, и столько раз, сколько потребуется, чтобы влезло туда все. Все? Все, не все, но чем больше, тем лучше.
